– Эй, ребятня! – озорным хрипловатым голосом крикнул он. – Я кому сказал следить за кострами! Так и оставь на вас что-нибудь!
Черноволосые, одинаково долговязые и смуглокожие тайширцы Ран и Эрнст прибежали на зов и заголосили наперебой:
– Да еще ничего не затухло!
– Сейчас мигом все поправим!
– Сайен, не ворчи!
– Одна нога здесь, другая там…
Мальстен невольно улыбнулся. Ему показалось, что старый лекарь Сайен Аргер по-отечески возится с энергичными близнецами и пытается их чем-то занять. Мысль об этом немного кольнула его: все здесь пытаются найти себе занятие, но ото всех веет ожиданием. Они пришли, чтобы учиться у анкордского кукловода искусству данталли, но за восемнадцать дней совместного проживания никакого обучения так и не началось. Мальстен не был уверен, что готов кому-либо демонстрировать работу с нитями. После того, как в Малагории он отдал огромную расплату Бэстифару, обеспечив его новым (и, как оказалось, бесполезным) оружием против захватчиков, у него не было времени научиться стойко терпеть новую расплату. Каждое утро он уходил поглубже в лес, связывался нитями с множеством зверей и держал их под контролем, чтобы после пережить боль и привыкнуть к ней.
Пока выходило с трудом.
Но такие тренировки хотя бы отвлекали его от гнетущих мыслей, которые атаковали разум, как только он оставался без дела. За все время, что они с Аэлин провели в жилище аггрефьера, он так и не сумел расспросить ее о том, что произошло в Малагории. Как поступили с телами погибших… особенно с Бэстифаром. Куда отправилась Кара после смерти Бэса, как Аэлин самой удалось добраться до Везера? Мальстен очень хотел разузнать обо всем, но не мог себе этого позволить: понимал, что это пробудит болезненные воспоминания у Аэлин и заставит ее страдать. Приходилось жить в неведении.
– Посторонись, – миролюбиво обратилась к Мальстену светловолосая женщина, неся с собой большой таз с замаринованным мясом. – Дани и Конрад удачно поохотились, сегодня будет настоящий пир.
Мальстен кивнул и отошел, слегка улыбнувшись.
– Нет ничего прекраснее мяса на огне, – улыбчиво добавила женщина. Мальстен вспомнил, что ее зовут Рахиль.
– Пожалуй. Когда им выступаешь не ты сам, – бросил он себе под нос.
Рахиль повернулась к нему и нахмурилась.
– Ты прямо, как Деллиг, – упомянула она одного из членов группы. – Во всем умудришься найти какую-то мрачность. У нас сегодня маринованная оленина. Поди плохо!