Но я уже не смотрел на него. Меня словно притянуло к другому месту. Чуть поодаль, на возвышении, раскинулся сад камней . Я подошёл ближе, остановился, забыв о всём.
Сад был необычным – это был не цветущий парк, а ровная площадка, покрытая гравием, расчесанным в идеальные круги. Между ними – тёмные валуны, будто всплывшие из моря тишины. Всё казалось до странности простым: ни воды, ни растений. Но в этом молчании была сила, покой, какая-то недостижимая гармония.
Каждый камень – будто самурай в бою: неподвижен, сосредоточен, осознан.
Все слуги господина Кэнтаро остановились и низко поклонились. Я замешкался, но Кэнтаро метнул в мою сторону короткий взгляд и медленно наклонил голову.
Я сразу понял – это знак. Я поспешно склонился, постаравшись повторить их движения.
Словно весь этот замок, его порядок, его строгая красота – приняли меня на миг. Или, быть может, испытали.
Мы ждали, наверное, с четверть часа. Я уже терял счёт времени – мысли упорно возвращались к тому каменному саду. В этой кажущейся простоте было что-то, что нельзя было выразить словами. Сад дышал вечностью – и будто звал меня остаться в его молчании.
Но тишину прервал голос слуги. Нас пригласили внутрь.
Мы пересекли ещё один коридор и оказались перед тяжёлой дверью, обитой тёмным деревом. Она плавно раздвинулась, и я вошёл следом за дзёдаем Кэнтаро в просторный зал.
Комната называлась сидзэн-но ма – «зал природной гармонии», хотя иногда её называли просто омэ-сэйдзё , что значило «приёмный зал». Это была официальная часть замка, предназначенная для дипломатических бесед, приёмов и, как я понял, важных разговоров с даймё.
Всё было до странности строго и красиво. Пол покрыт татами – рисовыми матами, ровно уложенными в определённом порядке. Стены украшены свитками с каллиграфией и изображениями гор, рек и журавлей, на которых были написаны, как мне позже объяснили, изречения мастеров дзэн.
В дальнем конце зала, чуть на возвышении, сидел сам даймё.
Рядом с ним стоял подставной штатив – на нём, в полной боевой готовности, покоились его доспехи. Они были выполнены в чёрно-золотой гамме, с кистями из конского волоса, и шлемом в виде головы дракона. Два меча – катана и вакидзаси , символ его власти как самурая – лежали перед ним, как стражи, охраняющие покой хозяина. Их цуба (гарда) была искусно вырезана, а ножны покрыты лаком цвета ночного неба.