Хотя Наполеон и упомянул о недостатке усердия польских вельмож, все же я утверждаю, что ни в одной стране не принесено было с такой готовностью столько жертв, как у нас.
Редкий день не приносил известия о каком‑нибудь добровольном приношении. Когда оказался недостаток в деньгах, мы послали всю нашу серебряную посуду на монетный двор».
Наполеон, долгие годы использовавший мужественных польских воинов, стал холоден с поляками, когда вступил на их землю. Причина была и в том, что пришел час решать судьбу польских земель, оказавшихся под властью Наполеона. Правильнее было отдать их народу, заслужившему право на родину кровью на полях битв, но большая политика не позволяла совершить благородный, справедливый и вполне логичный поступок. И Наполеон, овладевший центральной Польшей вместе со столицей, обвиняет… поляков в том, что они не добились собственной государственности:
«Несмотря на благородный порыв, произведенный мною в Познани и в Варшаве, поляки не оправдали вполне моих ожиданий. Характер этого народа пылкий, рыцарский, легкомысленный: у них все делается по увлечению, ничего по системе. Их восторг силен; но они не умеют ни направить, ни продлить его. Те, которые последовали за моими знаменами, показали чудеса храбрости и преданности. Я плачу им здесь долг моей благодарности; но как нация, Польша могла более сделать. Это произошло не от людей, но от обстоятельств. Если бы Польша имела более сильный и более многочисленный средний класс, то она бы восстала за нас в массе. Может быть, если бы дали полякам другой план и систему, и опору более твердую, нежели саксонский дом, то они со временем успели бы сохранить самостоятельность и независимость своего отечества. – После многочисленных обвинений в адрес поляков, Наполеон наконец‑то отыскивает собственную вину за эту неразрешимую ситуацию (как истинно великий человек, он способен признать и собственные ошибки). – Не в моем духе было делать вещи вполовину; но я так действовал в Польше, и впоследствии раскаялся. Впрочем, в моем политическом положении едва ли можно было поступить иначе».
По знаменитому Тильзитскому миру (1807 г.) герцогство Варшавское, образованное из польских территорий, находившихся во владении Пруссии, было передано Саксонии. Правитель последней, возведенный Наполеоном в ранг короля, сумел стать другом и союзником Франции в нужный момент – в общем, вовремя понравиться человеку, который занимался перекройкой политической карты Европы. По словам графини Потоцкой, «мы принадлежали саксонскому королю, которому Наполеон отдал нас или, вернее, присоединил, не зная, что делать с Великим герцогством Варшавским, которое он создал мимоходом, предоставив теперь времени и обстоятельствам его расширение».