Глава 2: В Чреве Шпиля
Дорога к Шпилю пролегала через сердце Нижнего Города – лабиринт узких, кривых улочек, где каменные стены древних зданий нависали так близко, что почти смыкались над головой, превращая день в вечные сумерки. Воздух здесь был гуще, тяжелее. Пахло стоячей водой, испражнениями, болезнью и отчаянием. Люди, которых Кайден встречал, были тенями: сгорбленные, с впалыми щеками и глазами, в которых давно погас любой огонь, кроме страха. Они шарахались от его фигуры в плаще, прижимались к стенам, отворачивали лица. Шепоток бежал перед ним: «Безклеймный… Рифт…» Страх был привычным фоном, но сегодня в нем чувствовалось что-то новое – острая, дрожащая нотка паники. Словно город чувствовал приближение чего-то ужасного. Цикл, – мелькнуло где-то на краю онемевшего сознания Кайдена. Он близок.
Он миновал Рыночную Площадь – некогда центр жизни, ныне просто большая помойка. Жалкие лотки с гнилыми корнеплодами, кусками жесткого, как камень, мяса неизвестного происхождения, ржавым железом. Торговцы не кричали о своем товаре – они сидели молча, уставясь в грязь под ногами. Над площадью возвышался памятник первому Архидиакону – грубая каменная глыба, изображавшая человека с молотом, попирающего груду костей. Кости были настоящие, вмурованные в постамент – черепа, берцовые кости, ребра. Напоминание. Мы стоим на костях. И скоро станем ими.
За площадью начиналась Зона Перехода. Здесь улицы становились чуть шире, мостовые – чуть чище, но атмосфера была еще тяжелее. Появились патрули Ордена. Клеймённые. Не такие, как Брандт, с его примитивной Клешней. Эти были иными. Элита низшего звена. Их клейма – все те же стилизованные молоты – горели на лбу, на груди, на руках ярче, пульсируя кровавым светом. Их тела были искажены Скверной сильнее: у одного из-под доспеха торчали костяные шипы вдоль позвоночника, у другого челюсть была неестественно вытянута, усеяна мелкими, острыми зубами, тревожно щелкавшими даже в покое. Третий держал в руке не меч, а нечто вроде костяной дубины, сросшейся с его предплечьем. Их глаза, обращенные на прохожих, были лишены человеческого. Там горел только холодный расчет, голод и готовность к насилию. Они не обращали внимания на Кайдена – он был своим в их аду, хоть и парией. Но их взгляды, скользя по нему, ощущались физически, как прикосновение холодного лезвия.