Перед сном я снова взял блокнот.
«Возможно, работу можно сохранить, изменив формат. Возможно, Марину можно вернуть, изменив свое отношение к проблеме. Возможно, жизнь можно наладить, изменив себя».
Три «возможно» и три «изменив». Ключевое слово – «изменив». Значит, нужно меняться. Но как? И самое главное – хочу ли я меняться или предпочитаю остаться в привычной роли жертвы обстоятельств?
Ответа пока не было. Но впервые за долгое время появилась надежда, что ответ найдется.
Глава 6. Ощущение изоляции
Следующие дни на работе прошли в странном подвешенном состоянии. Дима сдержал слово – меня освободили от встреч с клиентами и телефонных переговоров. Теперь я большую часть времени проводил за компьютером, погруженный в код, архитектурные схемы и техническую документацию. Казалось бы, это должно было облегчить ситуацию, но вместо облегчения пришло новое чувство – полной изоляции от команды.
Я наблюдал за коллегами как через стекло. Видел, как они собираются на планерки, обсуждают проекты, спорят о технических решениях, смеются над чьими-то шутками. А я сидел в стороне, формально присутствуя, но фактически исключенный из живого процесса работы. Меня информировали о решениях постфактум, присылали протоколы совещаний, ставили в копию писем. Я превратился в наблюдателя собственной профессиональной жизни.
– Антон, можешь посмотреть архитектуру модуля аналитики? – подошла ко мне Лена с распечатками схем. – Что-то мне кажется, что мы не учли нагрузку на базу при больших объемах данных.
Я взял схемы, начал изучать. Техническая часть давалась легко – мозг работал, логика функционировала, опыт никуда не делся. Но когда Лена начала объяснять контекст задачи, рассказывать о том, что обсуждалось на вчерашнем совещании с аналитиками, я понял, что упускаю половину информации.
– …и они сказали, что пиковая нагрузка может достигать десяти тысяч запросов в секунду, особенно в конце отчетного периода…
Я кивал, пытался следить за объяснениями, но быстро уставал от необходимости постоянно напрягать внимание. Раньше такой разговор занял бы минут пять, теперь растянулся на полчаса.
– Понял, – сказал я наконец. – Дай мне час, посмотрю внимательно и предложу оптимизацию.
– Спасибо! – Лена улыбнулась, но я заметил в ее глазах что-то похожее на жалость.
Эти взгляды становились все более частыми. Коллеги старались вести себя естественно, но я чувствовал их осторожность. Они говорили со мной медленнее, повторяли важные моменты, избегали сложных технических дискуссий. Меня берегли, как больного ребенка.