Надо посоветоваться с опытным ныряльщиком насчёт такого скромного запаса снаряжения. Я взял собаку и пошёл на улицу отчитываться перед Андреем.
– Шеф, – говорю ему, – я собрал снаряжение, только одно вниз тянет, а другое наверх выталкивает.
– В смысле? – не понимает он.
– Ну, – отвечаю, – когда смотрю семейные фотки, хочется нырнуть в прошлое поглубже, а когда читаю старые газеты, сразу тянет на поверхность.
– Да, – соглашается Андрей, – всё верно. – У каждого инструмента своё назначение, – объясняет он. – Одним пользуешься, когда погружаешься, другим – когда всплываешь. Причём для каждого времени инструменты всегда разные.
– Понял. Остаётся только надеяться, что для 1984 года всё впору придётся.
– Теперь, – продолжает Андрей, – тебе надо найти инструмент самоконтроля на дне. Такой, чтобы ты мог спокойно выполнять там свою работу. Иначе можешь пропасть, то есть застрять в прошлом.
– И что, к примеру, это может быть за инструмент? – интересуюсь я.
– У каждого свой, – отвечает Андрей. Я, например, представляю, что участвую в сафари. Ищу редких животных, а некоторых и подстрелить могу. Универсальный подход для любого времени. Стопроцентная выживаемость в прошлом гарантируется.
– Ещё одна, блин, проблема. Какое ещё сафари?
– Я ж говорю, у каждого свой метод. У меня вот он связан с оружием, а у тебя может быть совсем другой. Ты сейчас особо не заморачивайся, просто основную канву подбери.
– Ясно, – говорю я, – в общем ты боевой ныряльщик. Я только пока не понял, как прошлое менять.
– На тренировках поймешь. Давай в воскресенье днём и потренируемся. Жёнам скажем, что едем на рыбалку в Сосновское.
– ОК, договорились.
На том мы и расстались.
Как же вести себя в прошлом? Мне не подходит вариант с сафари. Я пробовал охотиться, но понял, что это не моё. Конечно, охота на зверей – это не совсем убийство. Убиваем мы приручённых животных, а охота на диких зверей – это война. Они могут сопротивляться – прятаться, контратаковать. Но силы всё равно не равны. Сейчас на стороне человека более мощное оружие и вероломство. Звери не ищут войны и не нападают первыми, за исключением, пожалуй, акул и крокодилов.
Я думаю, что моё поведение в прошлом будет зависеть от того, что я там буду делать. Если просто тихонько наблюдать, это одно. Тогда я буду фотографом. Точно, фотографом! Хоть Андрей и говорит, что просто наблюдать в прошлом не получится, я не согласен. Даже на войне бывают фотокорреспонденты. Вот и я буду там в жилете «пресса». С другой стороны, Андрей может и прав. Как раз журналисты, как поставщики новостей, больше всех и искажают события прошлого.