Защита дипломной работы прошла вполне успешно – я создал оригинальную установку для исследования свойств кристаллов, что-то там намерил и тем заслужил положительную оценку своего труда от Петра Леонидовича Капицы, директора ИФП и заведующего кафедрой низких температур. Он даже предложил мне работу в его лаборатории, передав это приглашение через Людмилу Андреевну. Было ещё предложение от Рудашевского, но от должности младшего научного сотрудника ФИАН я сразу отказался.
Два соображение не позволили мне стать рабочей лошадкой в Физической лаборатории, которой руководил сам Капица. Там проводились исследования горячей плазмы, поскольку мэтр задумал создать управляемый термояд, а мне эта малоперспективная тема была неинтересна. Более того, я уверен, что управляемый термояд на Земле (!) никогда не создадут – это противоречит законам природы. Во-вторых, мне до жути надоел эксперимент, поэтому и в ФИАН не пошёл, а хотел продолжать учёбу в аспирантуру и делать диссертацию на основе собственной теории нелинейных свойств антиферромагнетиков при низких температурах.
Так оно и получилось при содействии Боровика-Романова – зачислили в аспирантуру. Однако рано радовался. Дело в том, что мне прочили в наставники ученика Льва Ландау, тот работал в Харькове и вот-вот должен был перебраться в ИФП. Но дело затянулось – Мусик, такое у него было прозвище, хотел в Москве получить пятикомнатную квартиру, эквивалентную тому, что было в Харькове, а ему предлагали лишь четыре комнаты. Переговоры затянулись, и я, не имея научного руководителя, мог проскочить мимо аспирантуры. Что делать? С грехом пополам нашли замену Мусику – физик-теоретик из того же харьковского института, недавно женившийся на дочери какого-то членкора и со скандалом перебравшийся из Харькова в её московскую квартиру. Повезло? Это как сказать.
Обычно научный руководитель формулирует задачу и даёт рекомендации – как следует её решать, какие методы использовать. Но мой наставник начал с того, что сунул мне в руки толстенную пачку листов формата А2, исписанных формулами, а затем сказал:
– Изучайте.
Постепенно стало ясно, что никаким наставничеством тут и не пахнет. Вот характерные фразы, которые слышал от него не раз:
– Володя, ёксель-моксель, ничего не понимаю!
– Поймите вы, я счётчик!