Лаборатория Прозоровой занималась исследованием свойств антиферромагнетиков при температурах около абсолютного нуля (-273 градуса по Цельсию). Сосуды Дьюара для жидкого азота и гелия, установка для создания магнитного поля, источники СВЧ излучения, волноводные устройства… Всё очень увлекательно, есть возможность создать свою теорию изучаемых процессов, что позже попытался сделать. Но уже после того, как защитил кандидатскую диссертацию, я постепенно стал осознавать, что все эти исследования никому не нужны за исключением самого исследователя. Схема была такова: в Институте кристаллографии выращивали новый кристалл, имярек закладывал его в свою установку, результаты публиковал, а затем ждал, когда вырастят новый кристалл. И так до тех пор, пока не набирал материала на докторскую диссертацию. Но иногда доходило до смешного – именно так я оценивал ситуацию, о которой собираюсь рассказать.
Руководителем направления по изучению свойств антиферромагнетиков был академик Андрей Станиславович Боровик-Романов. У него был свой семинар, на котором выступали с сообщениями его ученики, и среди них кандидаты физматнаук Рудашевский и Ожогин. Когда для Рудашевского вырастили новый кристалл, он не удержался и в разговоре с Ожогиным похвастал своим приобретением, а тот и говорит:
– У тебя установка для исследования этого кристалла ещё не готова, а у меня на ходу. Дай-ка мне его хотя бы на ночь, всего лишь для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, а на следующее утро я верну его тебе в целости и сохранности.
Ну можно ли отказать товарищу?.. Прошло от силы две недели, Рудашевский завершил исследование кристалла, написал статью и пришёл в редакцию журнала «Письма в ЖЭТФ», она располагалась на территории ИФП:
– Вот вам оригинальный материал, такого ещё не было.
Редактор прочитала заголовок и говорит:
– На прошлой неделе нам такую же статью принёс Ожогин.
У Рудашевского глаза на лоб:
– Как это? Ведь это мой кристалл, уникальный, в единственном экземпляре.
– Сожалею, но ничем не могу помочь. Сами выясняйте отношения с Ожогиным.
Боровик-Романов «вора» только пожурил, ну а недавние друзья с тех пор даже не здоровались. Прошли годы, поговаривали, что Ожогин спился, а Рудашевский сошёл с ума, но я, конечно же, этому не верю.
Однако возвратимся к описанному выше промыслу. По сути речь шла не только об удовлетворении собственного любопытства за счёт государства, как в то время шутили физики, но во многих случаях это было всего лишь средством пополнения собственного кошелька. Впрочем, Людмила Андреевна объяснила, что таким образом воспитываются научные кадры, которые когда-нибудь потом… И где они теперь, эти «любопытные»? Многие, получив диплом доктора физматнаук, устроились за границей, а между тем, многолетняя работа по созданию сверхпроводящих материалов, работающих при комнатной температуре и нормальном давлении, так и не дала положительного результата, и это лишь один пример из сотен. Но вот вопрос: если бы я осознал бесполезность проводимых мной исследований, что бы изменилось?