Я с шумом сглатываю слюну, медленно наблюдая за тем, как он жадно облизывает губы, стирая с них кровь, слюну и остатки жира с мяса. Его взгляд – черная бездна, в которой страшно утонуть. Он голоден. Очень. Он уже четыре года голоден. Зря я о еде заговорила…
– Давайте лучше я обработаю вам раны, – шепчу.
– Я сам себе не нужен, а ты пытаешься меня спасти? – его голос звучит как насмешка.
– Послушайте!.. Скоро меня уведут. Если я не успею вам помочь, кожа не успеет восстановиться… к следующим пыткам… и будет больно… Мне так жаль! Мне очень жаль, но я не могу вам помочь!
Жизнь моего брата мне, увы, дороже.
Слезы прорываются сквозь хрупкую броню и текут по лицу. По щекам, искусанным в кровь губам…
Я тихо всхлипываю, но продолжаю делать свое дело. Достаю бинты и мазь. Моя рука чуть заметно дрожит, когда я касаюсь пальчиками его разбитых губ. За эти месяцы путем проб и ошибок я нашла лучшую мазь, которая помогает его ранам зажить.
– Она еще с охладительным эффектом… чтобы вам не было так больно, – произношу, облизав соленые губы. – Когда я делала заказ, я сказала, что эта мазь для меня. Чтобы они не подумали, что я пытаюсь облегчить ваши муки. Потом я зашью вам рану. У вас снова плечо разошлось. Я говорила им, что я не врач. Я повар. Я выбрала глупую профессию, которая ни черта не помогает мне в жизни…
– Ты из Италии?
– Что?
– Итальянка или нет? Отвечай, когда спрашиваю, – хрипит, придавливая тяжелым взглядом.
– Нет…
– У тебя акцент. Внешность. Лучше не ври мне.
Я пытаюсь уловить, какой у пленника настрой. Хороший или плохой? Мне сказать правду или солгать? Ведь он даже прикованный выглядел так, словно может порвать меня за неверный ответ.
– Моя мама русская. А папа… он… итало-албанец…
– Ясно, – грубо прерывает меня.
– Вам не нравятся албанцы, да? Или итальянцы? В свою защиту хочу сказать, что ни те, ни другие нас не любят. Я другая… на случай… если вы недолюбливаете итальянок или албанок…
По лицу пленника пробегает мрачная тень, и я не понимаю: это разочарование или злость, но продолжаю говорить. О стране, где родилась. О медицине. Несмотря на потухший взгляд, я вижу, что ему все равно интересна моя болтовня. И раньше было интересно, просто сейчас…
Сейчас он не со мной.
– Бога ради, если вам не нравятся ни те, ни другие, считайте меня русской. Благо, выбор есть. Не то вы меня взглядом придавите…