Они знали об этом и каждую зиму молились на меня как на Богиню, принося в храм щедрые дары. Это было приятно. Только… с годами холод в моём сердце стал невыносимым, а бремя Стражницы казалось непосильным.
Я отчаянно искала ту, что сможет заменить меня, но… внезапно нашла Тиля.
Впервые за последние тысячу лет моё ледяное сердце билось так сильно. Словно рядом с ним я вновь стала обычным человеком.
– Кто же ты… – вновь прошептала, и в этот же миг ветер донёс до меня отчаянный детский крик.
Не испуганный, а полный пронзительной боли. Он звал меня… Молил о помощи так неистово, что я не выдержала и полетела в сторону Ледового храма.
Он находился за городом, неподалёку от штаба Туманной стражи. Обычно туда приходили за благословением воины, посвятившие свою жизнь борьбе с нечистью, или охотники за Смертью – те, кто убивал немёртвых ради денег.
Не самое подходящее место для ребёнка. Особенно сейчас, в разгар Мёртвого сезона, когда купол слаб и твари могут покидать пределы Проклятого леса.
Но если малыш забрался так далеко ради молитвы, то дело серьёзное.
До храма долетела за пару минут и сразу заметила у подножия других детей. Я насчитала шестерых. Мелкие… Лет по восемь, от силы десять. Они зачем-то обвязали лица платками и вырядились в застиранные, серо-желтые простыни, накинув их словно плащи с капюшоном.
Кажется, они очень гордились своей изобретательностью и мнили себя едва ли не Туманными стражами. Вот только белая форма стражей была зачарованной и позволяла им сливаться с метелью. А детвора выделялась на фоне сугробов и напоминала солнечные грибы.
– Даже оружие и амулеты взяли! – удивилась, заметив на поясе самого младшего рогатку и мешочек с сушеной рябиной.
Где же были глаза городской стражи, когда выпускали этих воителей за стену?!
Из храма вновь послышался отчаянный зов. Похоже, ребятишки сопровождала того, кто пришёл помолиться и возложить на мой алтарь дары.
Вздохнув, полетела к нему.
Я нередко исполняла желания, особенно, детские. А ещё частенько помогала девушкам встретить свою любовь. За это меня называли Хранительницей детского смеха и Госпожой разбитых сердец.
Но сейчас в душе росла странная тревога.
– Мамочка, ты только живи! Живи, умоляю! – звонкий детский голос пронзил сердце стрелой и перед глазами вспыхнули воспоминания из прошлой жизни.