Я отложила лекарства и взяла свитки. Письмена были незнакомыми, но, к моему удивлению, слова и иероглифы как-то сами собой складывались в понятный текст. Тело Лин Мэй знало этот язык. Я пробежалась глазами по строкам. Диагнозы были расплывчатыми: "Истощение жизненной силы", "Слабость Ци и крови", "Нарушение баланса Инь и Ян". Лечение сводилось к приему этих самых отваров и пилюль, иглоукалыванию, о котором служанки не упомянули, надо будет спросить и постельному режиму. Никаких конкретных причин болезни указано не было. Никаких анализов, которые могли бы выявить яд, хотя, конечно, я не знала, какие методы диагностики были доступны в этом мире.
"Лекарь Ван… кто он?" – спросила я, сворачивая свитки. Мое отношение к этому человеку уже было крайне негативным.
"Лекарь Ван – главный придворный лекарь, Госпожа", – ответила Сяо Лан. "Он служит во дворце много лет. Считается очень опытным".
Опытным в чем? В лечении или в скрытии следов?
"Он сам готовил эти лекарства?" – уточнила я.
"Не совсем. Он назначал рецепт, а готовили их в Императорской Лекарне", – пояснила Сяо Лю.
Императорская Лекарня. Еще одно звено в цепочке, которое могло быть скомпрометировано.
Все сходилось. Слабость, странные привкусы, расплывчатые диагнозы, неэффективное лечение, "укрепляющие" отвары, которые могли быть ядом. Меня травили. Медленно или постепенно доводили до состояния, близкого к смерти.
Императрица Лин Мэй не просто болела. Ее пытались убить. Или, по крайней мере, сделать настолько немощной, чтобы она не представляла угрозы.
Понимание этого обрушилось на меня с ледяной тяжестью. Моя прошлая смерть была быстрой, откровенной. Эта… эта была подлой, замаскированной под заботу. И это было даже страшнее. Здесь враги не стояли перед тобой с ножом, они подсыпали яд в твою чашку, прятались за улыбками и почтительными поклонами.
"С этого момента…", – я начала, чувствуя, как холодная ярость укрепляет мой голос. "С этого момента я не принимаю никаких лекарств. Никаких отваров, никаких пилюль. Ничего, что мне принесут, если я не увижу этого сама и не разрешу".
Сяо Лю и Сяо Лан снова замерли. "Госпожа? Но лекарь Ван сказал…"
"Лекарь Ван сказал много чего", – перебила я, и в моем голосе зазвенела сталь. "Теперь я говорю. Все, что мне приносят для еды или питья, сначала пробуете вы. Понятно?"