– Что?
Я нахмурилась, и тогда Эмин крепко сжимает мою руку. С силой. До боли. Призывая молчать на то, что он украл мое имя. Фамилию. Отчество.
Ему было мало изменения внешности. Он изменил все мое существование.
– Да. Чернова Дана, – жестко отвечает Эмин.
Он отпускает мою руку лишь когда мы оказывается в номере одни. Мурашки накинулись на мое тело, терзая сомнениями и переживаниями. Взгляд бросился на двуспальную кровать.
Я была права. Два номера для бегства, как и изменение моего имени. Спать мы будем в одном.
– Других номеров нет.
Я вскидываю взгляд. Эмин смотрит на меня задумчиво.
– Мне нужно сделать звонок. Пока прими душ.
Серые глаза впились в мои выжидающе. У меня голубые глаза. Как у мамы точь-в-точь.
– Что будет с моим папой? – на глаза наворачиваются слезы.
– Его похоронят. Я позаботился об этом.
Срываюсь с места, лишь бы не слышать его холодный жесткий голос. Еще утром я была счастлива.
А теперь не принадлежу сама себе.
Эмин хватает меня за руку, резко приближая к себе. Снова причиняет боль, потому что его злят мои слезы.
– Послушай. Так нужно. Теперь тебя зовут Дана, привыкай.
В ванной я включаю воду и тихо приоткрываю дверь. Да, я хочу знать, что за звонок он делает.
Мужская фигура напряженно стоит у окна.
– …я понимаю, что ты хочешь увидеть тело. Но я избавился от него.
– …ты не доверяешь мне? Я остановился в Поволжье переночевать.
– …слишком много следов оставил. Рисковать не собираюсь. Вот увидишь, ее никто не будет искать. Я об этом позабочусь. До встречи.
Разговор прерывается. С гулким сердцебиением я прикрываю дверь.
Анархисту нужна моя изощренная смерть. А Эмину – моя жизнь. И никто не спрашивает, что нужно мне.
Эмин лежал на кровати, читая книгу. Боже, даже у этого бандита с собой всегда есть книга. Удивительно.
– Сколько тебе лет? – вырывается само собой.
– Двадцать восемь, Диана, – Эмин усмехается, – чего замерла? Выезжаем на рассвете. В твоих интересах лечь спать.
– Мы будем спать здесь? – хмуро переминаюсь.
– Нет, конечно. Ты можешь расстелить на полу.
Я делаю шаг подальше от кровати. На полу, так на полу. Так намного лучше.
Эмин захлопывает книжку – так резко, громко, что заставляет меня замереть на месте.
– Шутка. У тебя есть половина кровати. На ней и спи.
– Я на полу.
Тогда его голос изменился. Приобрел металлические нотки, которые я так не любила.