Кто такой этот Эмин?
И следом: а есть ли разница?
– Вам было велено убить ее.
Тяжелый голос. Как металл. Даже тяжелее. Опаснее. Мне не нравится этот голос, он впивается в мое побитое обнаженное тело, как клеймо. Без касания помечает.
– Сначала поиметь, а потом убить, – смешок главного из бритых.
Выстрел. Всего один. Мое тело даже не дергается. Но того, кто посмел сейчас засмеяться – больше нет.
– Еще вопросы?
Мне снится, или я слышу вой автомобильной сирены?
Открываю глаза. Дергаю пальцами. Скоро здесь будет полиция.
Я хочу жить. Но не хочу быть заклейменной этим… зверем.
– Забирайте женщину и выносите через черный выход. По лестнице вниз. С ментами справлюсь, девчонку прикончу.
Откуда он знает, где в нашем доме черный выход? И почему он хочет забрать мою маму?
Я со стоном откидываюсь на постель – вставать бесполезно. Только привлекаю к себе его внимание.
«Диана, ты должна бежать. Он убьет тебя и глазом не моргнет. Убийцы с таким голосом не врут, он прикончит тебя прямо на твоей постели. Если еще не захочет стать первым мужчиной перед твоей смертью…»
– Женщину довезите в сохранности. Хоть волосок упадет – Анархист с вас шкуру снимет. Вы знаете, сколько лет он ее искал.
– Конечно, Эмин! – голос моих мучителей наполнен благодарностью и страхом.
Забоялись полицию. А Эмин – не забоялся. Я уже хорошо его знаю.
Они ушли за моей мамой.
Пытаюсь подвигать пальцами. Могу. А ноги не поднимутся, даже с кровати не улизнуть.
Страшно – от приближающихся шагов страшно. Он давит на меня каждым метром приближения.
Из глаз брызнули слезы, когда кровать прогнулась под его весом.
– Т-сс. Не бойся меня. Они ответят за это.
Его холодные шероховатые пальцы коснулись моих губ. И нежно вытерли слезы. Так нежно, что стало невыносимо больно.
В виске запульсировало очень сильно. Я шмыгнула, почувствовав горячую струю под носом.
– Запрокинь голову. У тебя кровь из носа.
Коротко и властно. Он только что пристрелил своего человека, поэтому лучше слушаться. И я пытаюсь запрокинуть голову.
От движения тело прошибает болью. И я вспоминаю, что сейчас я совсем обнажена.
– Мамочка… – всхлипываю.
Очень больно. Не могу пошевелиться.
– Мама не поможет. Теперь ей самой нужна помощь.
Я реву. Он моей же простыней вытирает кровь с лица. Распахиваю глаза, когда его большие руки обматывают меня простыней. Касаются обнаженного избитого тела.