Возможно, так и стоило бы сделать. Но мне всего этого тогда было не нужно. Наверное, я просто пожалела себя. Настоящую себя. Пожалела, что не родилась суперкрасивой, что не вышла замуж за богатого и успешного, что не имею супермозги, позволившие бы самой заработать большие деньги, да и какого-либо таланта не имею… Пожалела, что я – это я. Впервые за всю свою жизнь.
Не знаю, куда бы меня завели дальнейшие рассуждения на столь печальную тему, но из раздумий меня выдернула внезапно взлетевшая передо мной стайка голубей. Оказалось, что я шла по скверу и проходила мимо женщины, сидевшей на лавочке и кормившей их. Из-за меня они и взлетели. Я обратила внимание на кормящую и сразу узнала: это была та попрошайка из окна. Я остановилась и, сама от себя не ожидая, вдруг обратилась к ней:
– Извините, это же вы смотрели на меня в окно?
Женщина взглянула на меня и сразу ответила:
– Да. Смотрела.
Она сказала это без злобы, хотя я ожидала совсем другой реакции.
– Мой вопрос вам покажется странным. – Я села рядом с ней на лавочку. – Но почему вы смотрели на меня с такой неприязнью? Я не сделала вам ничего плохого.
– Ты похожа на мою дочь.
Такого ответа я точно не ожидала.
– Ваша дочь сделала что-то плохое? – не унималась я.
– Моя дочь больна.
Ее ответы порождали еще больше вопросов.
– И вас это злит?
Я удивлялась настойчивости, с которой вдруг решила разобраться в незначительном, казалось бы, эпизоде сегодняшнего дня. Попрошайка не ответила. Мы просто сидели на лавочке и молчали. Потом она протянула мне кусок булки, которым кормила голубей, и мы стали по очереди кидать на асфальт маленькие кусочки сдобы, из-за чего вокруг нас снова собралась стайка птиц. Какое-то время мы провели в молчании, кормя их. Каждая пребывала в своих собственных мыслях. И вдруг женщина заговорила:
– Она красивая, очень красивая. Как ты. У нее были тысячи поклонников, они выполняли все ее капризы, любое желание. Ей не приходилось вообще ни о чем переживать или даже просто думать. Поэтому, наверное, она и потеряла ощущение реальности.
Она жила так, словно ей все доступно и подвластно. Будто она хозяйка этой жизни. И даже не допускала мысли, что все это может закончиться…
Я говорила ей, что молодость проходит, что нельзя думать только о сегодняшнем дне, что все это только пока она свежа и прекрасна, что нужно думать и о будущем: как минимум заняться делом по душе или выйти замуж за состоятельного человека, приятного ей (из такого множества мужчин можно было выбрать достойного и влюбиться, если этого пожелать). Но она только злилась и говорила, что ей всего этого не надо. Каждый раз, заговаривая на эту тему, мы ругались, и в конце концов я перестала «учить ее жизни» и просто позволила прожигать свою молодость так, как она хотела.