– О какой стабильности может идти речь в династической семье, ma maman!10 – возразил Лука чуть громче, но стараясь, чтобы отец их не услышал. – Это вздор! вечные интриги, споры, политические конфликты! Ни о какой стабильности и речи идти не может!
– Пожалуйста, mon cher. Ради нас с твоим батюшкой… Ведь ты сможешь втайне от невесты видеться с Marie.
– То есть ты предлагаешь мне изменять моей жене? И ведь за это я лишусь головы.
– Ради нас, – повторила она более грубым и ровным тоном, который не оставлял шансов на дальнейшие споры.
У Луки пропал дар речи – ждать ножа в спину можно от кого угодно, но только не от родной матери. Он понял всё сразу: они этот брак подстроили не ради него, а ради них самих. «И как я сразу не понял? – думал Лука, – они ведь не просто так хотели меня женить на принцессе. Ведь я не верил, что она согласится, и они не верили, но надеялись не ради меня, а…» Он демонстративно вырвал свою руку из хватки матери, на что отец встал с кровати, прикрикнул ему вслед, но тот не послушал и, выйдя из комнаты, хлопнул дверью.
На следующий день ранним утром нарядили принцессу в платье, а будущего мужа – в красивый мундир. Луку с его семьёй первыми посадили в карету и повезли до церкви. Он молчал, на родителей даже не смел взглянуть, а они глядели в его душу: мать с сожалением, отец строго и с упрёком. Люди вокруг, увидев королевскую карету, – они знали о свадьбе принцессы – стали засыпать её цветами, кричали овации и молились за счастье будущего мужа их дорогой принцессы Луизы. Это заставляло Луку, глядя в окно, меняться в лице ещё сильнее: отвращение и злоба читались в его взгляде. Сказать, что он был огорчён – значило ничего не сказать.