– Двадцать есть, – отвечаю с вызовом.
– А-а, – вроде бы должно звучать уважительно, но звучит насмешливо, – Большая девочка. Должна знать, что в девять вечера по подворотням ходить небезопасно.
Я непроизвольно закусываю нижнюю губу и хочу испепелить его взглядом.
Бесполезно. Не испепеляется. Ни следа смущения ни в выражении лица, ни во взгляде.
– Я учту, – цежу сквозь зубы.
– Учти, – невозмутимо кивает он, – В другой раз меня рядом может не оказаться.
– Другого раза не будет.
– Надеюсь, – и я понимаю, что в следующую секунду он попросту развернется и уйдет.
Набираюсь смелости.
– Я, кстати, Дарья.
Он молчит. Просто смотрит. Непроницаемым взглядом.
Я понижаю голос.
– Просто… на всякий случай.
Он кивает.
– Я запомню.
– Мы… еще увидимся? – Боже, стыд какой! Впервые я так открыто навязываюсь парню. Практически незнакомому парню. Ну, да, он меня выручил из нехорошей ситуации, однако самой вешаться на шею своему спасителю…
С другой стороны – кому же еще вешаться на шею?
Правильный ответ- никому.
– Я тебя найду, если будет нужно, – отвечает он спокойно.
И поворачивается, чтобы уйти.
А мне хочется разреветься. Как маленькой девочке.
* * *
Однако, неожиданности того майского вечера на этом нечаянном знакомстве не заканчиваются. Открыв дверь квартиры своим ключом, я сталкиваюсь в прихожей с отцом и мне не нравится выражение его лица. Словно бы слегка сконфуженное. Папа шире распахивает дверь, ведущую в гостиную, и перед моими глазами возникает Сергей. Господин Загорицкий. Собственной персоной.
Тот, кого видеть сейчас хочу в самую последнюю очередь.
* * *
– Я пришел поговорить о нашем будущем, – негромко говорит Сергей.
– У нас есть будущее? – спрашиваю я “на автомате”.
Я все еще нахожусь под властью наваждения. В тот момент я еще не догадывалась, насколько серьезно “влипла”. Будто решила, что подцепила простуду, а на деле – бактериальное воспаление легких, причем, двустороннее. И даже не исключен летальный исход.
Сергей слегка морщится – ему кажется, что я просто прикидываюсь. Не могу до конца простить ему ту историю с беременностью супруги и своим собственным неудавшимся суицидом.
Действительно, ему-то откуда знать, что сегодня Судьба грубо схватила меня за шкирку и поволокла в неизвестном направлении, не спрашивая моего согласия. (Что же, если не судьба?) У меня в ушах все еще звучит глуховатый мягкий голос парня с глазами апостола, и я не могу дождаться момента, когда наконец уединюсь в своей комнате с листом рисовальной бумаги и карандашом, чтобы по памяти зарисовать ЕГО лицо.