С тех пор и охрану возле замка выставили посерьёзнее, но Лойд об изменениях не знал, не в его правилах забивать голову такой дурью.
Подойдя к замку вплотную, герой Лойдес огляделся, да, безопасность превыше всего! Чуйка подсказывала, в этот раз от гвардейцев не отбиться в случае чего… «Может, уйти?» – Отмахнулся, что еще за навязчивые мысли, с ноткой трусости.
Решено было проникнуть с заднего двора. Преодолев ряд заборов и кустов, наш акробат взобрался на стену и по барельефам продолжил путь. Полз медленно, но, верно, прямиком в хранилище.
Видимо, Госпоже Фортуне изрядно надоело вытягивать Лойда из разных передряг, относительно невредимым и дабы более не испытывать испанский стыд, она отвернулась от него. Совершенно неугодно, в этот самый момент двое гвардейцев осуществляли обход территории замка и заметили лепрекона, в красноречивой позе, ползущего по стене.
Два предупредительных возгласа и просьбы спуститься – обе были необдуманно проигнорированы. То ли от страха и осознания масштаба проблемы, то ли от излишней уверенности в себе. Лойд не отлипал от стены, он вообще не шевелился, будь замок зеленым и грязным, вор остался бы незамеченным, но к его горькому сожалению, строение было ослепительно белым и сияло, тем самым выдавая шкурку Лойда.
Гвардейцы не мама, уговоры и сюсюканья – не их методы. Раздался выстрел, угодили в ягодицу, он мог бы жить, в тюрьме, вероятно бы, приседал долгое время с громкими восклицаниями, сопровождаемыми непотребными речами, но увы, выстрел совершенно лишил беднягу способности мыслить, от того решений в угоду спасения своей жизни предпринять было невозможно, через секунду раздался негромкий шлепок о землю. Доигрался, смерть пришла за ним мгновенно.
Кончина Лойда полностью соответствовала его жизни, сумбурная, стремительная, а самое главное – нелепая и сопровождающаяся ложным геройством, почвой чему были вечная надежда на удачу и пустой горшочек, вместо головы.
СУККУБ
Ладони коснулись прохладных простыней, про скользили по ним хаотичными движениями, от свежести чистого белья легкие мурашки пробежались по ее фарфоровой коже, от кончиков изящных пальчиков до самой макушки. Нежная тень хрупкого силуэта, создаваемая теплым, приглушенным, светом от торшера, выводила игривые движения на стене, пока ее обладательница готовила постель.