Шелк пеньюара нежно струился по утонченный фигуре: бретели охватывали точеные плечи, сквозь легкий шелк, чуть ниже, в свободе ткани, проглядывались аккуратные груди. Струи шелка продолжали свое движение и словно течением реки – огибали бедра, касались миниатюрных ягодиц и останавливались, едва касаясь округлых колен.
Щелкнул выключатель торшера, по паркету раздались торопливые шажки босых ног, а затем легкое шуршание накрахмаленного пододеяльника. Она уснула.
Из сумбурного потока разных видений ее постепенно начал выводить шум воды и неразборчивый скрежет. Глаза ее были закрыты, она силилась разобрать природу звуков, но в голове была лишь ширма из тумана.
Спустя некоторое время дремотная нега сошла, она села на край кованой кровати и принялась рассматривать место, куда волшебным образом переместилась из своей спальни.
Комната была совершенно крошечных размеров, где из мебели помещались лишь та самая кровать, плетёный стул, да парочка сальных свечек, что хаотично были расставлены по углам. Пахло старой древесиной, стены – сучковатые, кое-где заметно потемневшие от времени и сырости. Рядом с кушеткой находилось крохотное окошечко, занавешенное тканью, отдаленно напоминающую марлю, но стоит отметить, несмотря на всю древность убранства – воздух в помещении был свежий и нос щекотали нотки лаванды и сушеной ромашки…
Откинув краешек занавески, сквозь царапаное стекло она наконец увидела источник шума, это была водяная мельница, ровно по той стене, где и располагалось окно.
Зорко окинув комнату, с удивлением для себя, она обнаружила лестницу, в том самом углу, где буквально минуту назад стояла свеча.
Не спеша пройдя по шершавому дощатому полу, дабы не оцарапать нежные ступни, она двинулась на первый этаж. Измученная временем лестница, жалобно скрипела даже под легким ее весом, с каждой ступенькой, лесенка словно горько вздыхала, тем самым моля о прекращении ее бренного существования.
По окончании спуска она огляделась. Тоска жила и здесь, стол из старой бочки, пара самодельных табуреток, возле двери – старое, потемневшее зеркало. Все еще аккуратно ступая, она подошла к зеркалу, оглядела свои русые кудри по плечи, обстановку за спиной. На какое-то время свое же отражение ее настолько завлекло, что она с трудом смогла разобрать стук чьих-то тяжелых сапог.