– Всё так, да и я сам давно это чувствовал. – Давид начал расслабляться, врач вызывала доверие. – До этого я плотно курил несколько лет и в какой-то момент понял, что если негде достать, настроение сразу портится. Не хочется ни с кем общаться, потому что в основном вы встречаетесь, чтобы вместе покурить.
Врач внимательно слушала, Давид продолжал:
– Мне правда очень сложно описать, что произошло в тот день, лучше расскажу об ощущениях. Я словно погрузился в самого себя и видел мир через какое-то мутное стекло. Тело казалось оболочкой, которой я управляю изнутри, как-будто на голову нацепили плотный мешок. Было страшно, очень. Я сохранял критику, старался вести себя как обычно, потому что было стыдно говорить, что со мной что-то не так.
Он на какое-то время замолчал, погрузившись в прошлое, затем продолжил:
– Я тогда был женат и рассказал жене о своём состоянии. Меня не отпускало где-то неделю – волнами накатывало это странное состояние и сильная тревога. Эти ощущения я очень хорошо помню – окружающий мир казался чуточку незнакомым. Ну, то есть, всё было как обычно, никаких галлюцинаций или чего-то подобного. Знаете, похожее состояние бывает, когда просыпаешься после кошмара и мир вокруг на какое-то время становится как бы окрашенным в ощущения после сна. Вот и у меня было также, только постоянно и наяву. Я несколько раз на дню ходил на прогулку, чтобы хоть как-то отвлечься – просто шёл куда глаза глядят, пытаясь справиться с этим состоянием. Спустя время жена подсказала, что хорошо бы пойти исследовать голову с помощью МРТ, чтобы исключить опухоль. И когда я получил хорошие результаты, меня отпустило.
Во время монолога Давида врач периодически набирала что-то на компьютере, видимо составляя историю болезни.
– Сейчас употребляете наркотики? – спросила она.
– Нет, вот уже четыре года. И столько же не пью. После того случая я был настолько счастлив от того, что вернулся в нормальное состояние, что решил выпить. И тогда произошло совсем страшное – я чуть не сошёл с ума. То первое состояние после срыва показалось мне цветочками. Не знаю, была ли это белая горячка, но я словил какую-то жуткую истерику, хотя будучи пьяным всегда себя контролировал. И после этого случая странные состояния не просто вернулись, а нахлынули в тройном размере, ещё и на несколько месяцев. Я сохранял критическое мышление, работал, общался с людьми, но делал всё это как-будто не я. Потом узнал, что все эти штуки называются дереализация и деперсонализация.