К чести князей незнакомой северной страны, еще во времена Киевской Руси, они одни смогли разглядеть главное богатство Византии, поразившее необычностью их в самое сердце. Когда-то послы киевского князя Владимира, объехав все страны мира, именно в Константинополе осознали, что главное сокровище Византии ни золото, ни драгоценные камни, ни произведения искусства, а реальная возможность на грешной земле ощутить связь человека с Богом, созерцая его лик во время службы в соборе.
Потрясенные великолепием Святой Софии, послы описывали киевскому князю откровение Божественной литургии. Именно в соборе во время воскресной службы им явилось откровение, решившее дальнейшую судьбу крещения Руси. Неожиданно княжеские послы ощутили себя вознесенными в божественные чертоги, узрев там избранность христианства на небесах. Описание красоты и благолепия Святой Софии покорило могущественного киевского князя, и он отдал свое сердце новой вере, поняв, какой божественный дар можно вывезти из Византии.
По воле князя Владимира благословенная Киевская Русь стала духовной наследницей Византии, пронеся через века преданность христианству. Русские князья всегда помнили о заветах византийских императоров, завещавших свое наследие духовной дочери, которая обязана его пронести сквозь века, сберечь и сохранить для потомков.
Рано овдовевший московский государь давно присматривался к византийской принцессе, выслушивая рассказы знатных людей о ее красоте и воспитании. Слава о всевозможных достоинствах наследницы византийских императоров доносилась до далекой Московии, тревожа сердце великого князя, решившего заручиться поддержкой папы римского в непростом деле женитьбы на племяннице последнего императора Византии.
Получив благословение папы римского, ранней весной по высочайшему повелению московского князя в Рим прибыла многочисленная княжеская дружина, разодетая по случаю его сватовства к византийской принцессе в расшитые золотом бархатные камзолы с серебряными и золотыми оплечьями. Папа римский по политическим соображениям заочно освятил союз князя Московии и византийской принцессы, и вскоре Софья Палеолог покинула Рим и безутешного отца, навсегда расставшегося с любимой дочерью.
Длинный обоз увозил в дубовых сундуках бесценное наследие Византийской империи в далекую северную страну, где оно обрело новую жизнь и новых хозяев. Небесам было угодно именно таким образом соединить воедино византийские и русские традиции и вызвать к жизни много нового и неповторимого, водрузив византийского двуглавого орла на древний государственный герб Московской Руси.