– Мсье Этьен! Доброе утро.
Проклятые веснушки! Хоть бы раз позволили зардеться от стыда.
– Привет, – ухмыльнулся мужчина, не оборачиваясь.
Он стоял у плиты и жарил французские тосты, подрумянивая ломти тончайшего белого хлеба до идеального карамельного цвета: сказались, видимо, долгие годы одиночества, и готовил мастер вполне неплохо. В воздухе висел запах корицы, сахара, а еще – свежесваренного кофе.
– А я хотела приготовить завтрак, – виновато улыбнулась девушка. – Раз уж я…
– Ничего, – отрезал Этьен, не давая продолжить.
Завтракали в тишине. Только стрелка часов на стене в прихожей отстукивала медленные секунды.
Следующие несколько дней Леони запомнила, как самые счастливые. Она просыпалась рано – специально ставила будильник, чтобы успеть приготовить завтрак, как могла, неумело. Если находила сообщение о новых вакансиях, бежала на место, чтобы вклиниться в очередь точно таких же желающих подзаработать или (при наилучшем раскладе) найти постоянную должность. Не сказать, что ей нравилась эта мысль или действительно хотелось обречь себя на то, что многие награждают высоким титулом «стабильность», но совесть не позволяла жить у чужого мужчины просто так. Того и гляди запросит что-то взамен… Хотя ни разу за все два года знакомства он не давал повод бояться или надеяться, что подобное когда-нибудь произойдет.
Когда выдавалось свободное от фотосессий и поиска работы время, Леони чаще всего проводила его в мастерской за мытьем бутылок или носилась по близлежащим свалкам на велосипеде, собирая стеклянную тару для будущих шедевров мастера. И только по вечерам, окончательно выдохшись, девушка забиралась в любимое кресло и смотрела, как полыхает в печи огонь и тает под его настырными языками стекло. Иногда засыпала прямо там, а просыпалась только от стука двери: мастер уходил домой. Тогда девушка поднималась наверх, куталась в мягкий плед, долго лежала, глядя на тени, рисуемые луной на полу, и проваливалась в сон.
Новое утро. На завтрак – омлет и поджаренный хлеб со сливочным маслом. Пару часов уделить мытью бутылок, заметить недовольный взгляд Этьена, вызванный, конечно, ее бесконечным мурлыканьем, которое перекрывало любимую мастером мелодию неторопливой пластинки. И сорваться на улицу, тем более что погода благоволила искупаться в речке.