– Ты идешь? – в гостиную заглядывает Вероника.
Киваю, откладываю телефон и следую за ней. На столе омлет, бутерброд и кружка кофе. У Ники только бутерброд и мне бы насторожиться, я ведь знаю все о коварстве женщин, но я на время отключил мозги, чтобы вновь полюбоваться ее стройными ногами. За это и поплатился. Положив в рот первый же кусочек воздушного омлета, чувствую, как на зубах отчетливо хрустит яичная скорлупа, а рот буквально обволакивает и стягивает от соли. Это настолько солоно, что аж горько.
– Вкусно? – Котенок взмахивает пушистыми ресницами.
– Очень, – тяжело сглатываю и делаю большой глоток горячего кофе, уже не чувствуя никаких вкусов. Все отшибло.
– Тогда кушай, приятного аппетита, я старалась.
– Спасибо, я заметил, – передергиваю плечами, а эта зараза ржет. – Мстишь за наручники?
– Я еще не решила, за что именно я тебе мщу сейчас. Ты кушай-кушай. Вкусно же.
– Какая же ты…
– Какая? – Она дергает точеной бровью.
– Садись, поговорим, – отодвигаю от себя несъедобный завтрак.
Виляя бедрами, Котенок плавно проходит мимо и грациозно присаживается на табуретку напротив. Складывает на столе свои когтистые лапки и смотрит на меня, вновь взмахнув ресницами.
– Я тебя слушаю.
– Ты больше не выйдешь на ринг, – ставлю ее перед фактом.
– Правда? – Она возмущенно округляет глаза. – А ты кто, чтобы принимать за меня такие решения? Отец?
Вероника
– Я, Котенок, твой мужчина, – говорит он совершенно серьезно и провокационно усмехается, намекая на совместно проведенную ночь. – С некоторых пор…
От такой наглости охреневаю на пару секунд. Даже набираю в легкие воздуха, чтобы нагрубить, но все же беру себя в руки. Не доставлю ему удовольствия снова вывести меня из себя.
– Да? – вопросительно дергаю бровью и подаюсь вперед, чтобы быть на одном уровне глаз. – Вообще-то у меня уже есть мужчина.
Вру отчаянно и безапелляционно. Внутри все кипит от возмущения, даже голова проходит почти мгновенно. Рустам ни за что не узнает, что был у меня первым. Провалиться мне на этом месте! Пусть лучше считает шлюхой. Плевать!
– Вчера ты считала иначе.
– Я была пьяна, – равнодушно пожимаю плечами. – А случайный секс не дает тебе право вмешиваться в мою жизнь.
– Случайный секс? – Взгляд Рустама тяжелеет, а на лице проступают желваки.
Так ему и надо, а то возомнил о себе невесть что. Придется спустить с небес на землю.