– Вот ты где, – в раздевалку без стука входит Алинур, шестерка Коца. – Это тебе за сегодня.
Оставляет на скамейке конверт. Открываю и округляю глаза от недоумения.
– Почему так мало?
– Слишком быстро слила, – он равнодушно пожимает плечами. – Все вопросы к Коцу.
– Ясно.
Спорить бессмысленно. Алинур ничего не решает, а всего лишь выполняет мелкие поручения. Но деньги нужны мне очень сильно и не такая смешная сумма. На психе пинаю лавку так, что та отлетает в стену и переворачивается.
Поднимаюсь к владельцу заведения. В приемной двое охранников болтают с секретарем.
– У себя? – останавливаюсь около стойки.
– Занят. Подожди немного, – секретарь жестом указывает на кресла для ожидания.
Смотрю на часы. Время поджимает, я не могу ждать. Еще в аптеку нужно забежать.
– Прости, но мне срочно, – решительно иду к кабинету Коца.
– Стой! – летит мне в след, но поздно.
Без стука открываю дверь, практически врываясь в помещение.
– Махмуд… Арамович, – добавляю отчество сквозь зубы, – я… – застываю, как идиотка, снова попав в капкан этит черных, как сама ночь, глаз. – Простите…
Тушуюсь под изучающим взглядом черноглазого и даже немного смущаюсь. Щеки предательски краснеют, а я готова провалиться сквозь пол. Надо же было так вляпаться!
– Больше не задерживаю, если у вас ко мне нет вопросов, – язвительно выговаривает Коц и жестом просит мужчин выйти.
Двое выходят сразу, а тот самый знакомый незнакомец мажет по Коцу испепеляющим взглядом, выразительно смотрит на меня, словно видит насквозь, и уходит из кабинета. А я только сейчас начинаю дышать. Как это неожиданно и очень волнительно.
– Что ты себе позволяешь, Вероника? – голос Махмуда вкрадчивый, но пропитанный ядом в каждой интонации. – Совсем с катушек слетела?
– Извините, но это срочно, – не ведусь на провокацию. – Мы договаривались не на такую сумму.
Складываю руки на груди и без страха смотрю в глаза владельцу клуба. Коц поднимается и лениво проходит к графину с водой. Наливает себе в бокал и жадно пьет, а я рассматриваю его.
Он по-прежнему в хорошей форме. Осанка ровная, движения легкие, пружинящие. Под рубашкой, расстегнутой на несколько пуговиц, отчетливо угадываются мускулы.
– Мы договаривались, что ты будешь являться на бои, – Махмуд оборачивается ко мне, но на его лице нет абсолютно никаких эмоций.