Она лопотала что-то в благодарность и все пыталась пристроить на коленки баул. Еще одна ее сумочка, поменьше, застряла где-то на полпути, среди народа, но была выужена и пристроена на коленки. Граждане, потревоженные спасательной операцией, ругались. Гражданин с «Роман-газетой», которому снова досталось багажом по морде, скрежетал зубными протезами.
Скромный паренек скрылся в толпе, точно луна в туче.
Приближалась конечная. До нее были остановки «Поликлиника» (с уточнением «Женская консультация») и «Кирпичный завод», так что сошло порядочно народу обоего полу. Вагон внезапно опустел. Осталось с пяток персон, интеллигент с «Роман-газетой» и черненькая в ситчике.
Динамик прокашлял:
– «Полярная, тридцать один». Конечная.
Трамвай шикарным виражом развернулся на кругу, встал и распахнул двери.
Паренек, который на этот раз не спал, поспешил к выходу. Вроде бы спешил он и все-таки, оказавшись на тротуаре, не побежал по своим делам, а стоял, как бы ожидая чего-то. Черненькая девица, приняв это на свой счет, вздернула нос и демонстративно поплыла к другим дверям.
– Товарищи, побыстрее покидаем салон! – устало поторопила вагоновожатая.
Гражданин же с «Роман-газетой», собираясь выходить, ехидно спросил:
– Меня ждете, молодой человек?
Юный пропойца, который по-прежнему стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу, пробормотал что-то невнятно, и тогда гражданин в шутку, но с важным видом протянул ему руку.
А паренек принял ее со всей почтительностью. Однако потом перехватил за запястье, стащил пассажира с лестницы и заломил ему руку за спину. От неожиданности гражданин вдруг закричал басом. Нахал, еще круче подкрутив конечность, свистнул попутчикам, которые стояли и ничего не понимали:
– Граждане, будьте свидетелями.
– А чего? – спросил один.
– Это карманник.
– О как, – сказал другой и похлопал себя по груди, третий тоже проверил, все ли на месте.
Паренек позвал и черненькую, которая тоже стояла, хлопая глазами:
– Гражданочка, не стесняйтесь, идите к нам поближе.
Она спросила с глупой опаской:
– К вам – это куда? Зачем еще?
– Затем. Насчет баула не знаю, а сумчонку свою проверьте, да уж и часики заодно.
Девушка глянула на пустое запястье, взвизгнула. Осмотрев маленькую сумочку, опять взвизгнула. Гражданин уже молча, но отчаянно вырывался. Вагоновожатая, выглянув из кабины, спросила: