– Кажется, она в порядке, – прошептала Агафья.
– Она сильная, – ответил Пётр. – Может, она станет той самой.
– Нет никакой «той самой», – вздохнула Агафья. – Это проклятье вечно.
– Может, и так, – сказал Пётр. – Но он не должен быть Холодным Королём в одиночестве. Она другая.
Агафья грустно кивнула, и они вышли, тихо закрыв дверь. Их слова эхом звучали в моей голове. Проклятье? Той самой? Что они имели в виду? Я долго лежала, глядя в потолок, пока сон окутал меня своим мягким покрывалом.
***
Утро началось с подноса, который я едва не уронила, стуча в дверь короля. Его вздох эхом разнёсся по комнате, пока я выправляла чайник.
– Поставь сюда, – напомнил он, указывая на стол.
Я поставила поднос, а он ждал, скрестив руки.
– Ну? Прислуживай.
Щёки запылали. Я замерла над чашками, не зная, с чего начать.
– Простите, Ваше Величество, – пробормотала я. – Я не знаю, как.
– В каком доме ты росла? – рявкнул он. – Тебя не готовили к замужеству?
Гнев вспыхнул во мне.
– Нет, – отрезала я. – Поэтому меня и выбрали.
Он сложил пальцы домиком, разглядывая меня из-под маски.
– Я не сомневаюсь, что ты станешь отличной служанкой, – сказал он, – но не ожидал, что ты так невежественна в простых вещах.
Он встал и поманил меня к гардеробной. Я еле поспевала, чуть не врезавшись, когда он остановился. Внутри сидела маленькая женщина с мерной лентой на шее.
– Это не Агафья, – вырвалось у меня.
Король прижал палец к виску, словно сдерживая раздражение.
– Нет. Я не ожидал, что придётся учить тебя сервировке. Это Серафина, моя портниха.
Я обернулась к ней.
– У меня есть платья, – сказала я.
– Нет, у тебя были лохмотья, которые я сжёг, – отрезал он. – Есть платья, что я тебе дал, но нужно больше. Я не могу позволить тебе появляться в неподходящем виде.
«Но кто меня увидит?» – подумала я, но промолчала. Серафина вскочила. Король вышел из комнаты.
– Раздевайся до сорочки, – сказала она.
Я, смущаясь, разделась и встала на табурет, подняв руки. Серафина мерила меня, не говоря ни слова.
– Меня зовут Милена, – решилась я, устав от тишины.
– Знаю, – буркнула она. – Подними подбородок.
– О, это мило с вашей…
– Не шевелись, – оборвала она.
Я вздохнула. Надежда на подругу угасла. Серафина прикладывала к моему лицу ткани разных цветов: синий, фиолетовый, чёрно-белый, бежевый.
– Прекрасно, – сказала она, улыбнувшись на бежевом.