Я взглянула на короля. Правда ли он бессмертный? Проклятый? Его маска сверкнула, когда он поднял голову, почувствовав мой взгляд. Я уткнулась в шитьё, вытерла вспотевшие ладони и взяла иглу.
Часы тянулись. Плечи затекли, солнце припекало. Он вдруг спросил:
– Как мои слуги с тобой обращаются?
Я удивилась. Неужели ему не всё равно?
– Очень хорошо, Ваше Величество, – ответила я.
– Они добры к тебе?
– Да, – сказала я, покрутив затекшей шеей. – Вы боялись, что не будут?
Его взгляд обжёг меня.
– Я ничего не боюсь, – холодно сказал он.
– Конечно, – пробормотала я, возвращаясь к шитью.
Неделя прошла в этом ритме. Утром я прислуживала, затем училась у Агафьи. Иногда привлекали слуг. Все, кроме Озара, помогали.
– У меня дела поважнее, чем учить эту девчонку, сколько шагов делать за королём, – огрызнулся он.
Дворецкий Терентий смотрел на меня, будто я испачкала пол, но я поняла, что он так смотрит на всех. Елена была грубой, но поддавалась на сладости. Пётр часто помогал, пока Агафья не начала его одёргивать.
– Ты прекрасно справляешься, – хвалил Пётр, сидя на «троне».
– Веди себя как король, – одёрнула Агафья. – Она должна делать всё идеально!
– Не волнуйся, получится, – подмигнул он мне.
Агафья топнула.
– Король не будет её подбадривать!
– Прошу прощения, – Пётр снова подмигнул.
Я продолжала учиться, но страх перед королём не уходил. Его маска, его голос, его тайны – всё пугало. И я не могла забыть слова Петра и Агафьи о «той самой» и проклятье. Что они знали? И почему я чувствовала, что это как-то связано со мной?
Милена
Я сидела в кресле у окна в покоях короля, один на один с его проклятыми рубашками. Мои пальцы дрожали, сжимая иглу, и каждый стежок казался борьбой. Хотелось умолять Агафью научить меня шить, но король строго запретил говорить о рубашках, и я сдерживалась, боясь его гнева. Ткань для практики была тёмной, скрывая пятна крови от моих израненных пальцев – я то и дело колола себя, несмотря на все старания. Шёлк ускользал, нитки путались, и в отчаянии я швырнула ткань на пол. В тот же момент раздался стук в дверь.
Холодный Король оторвался от бумаг, бросил взгляд на дверь, затем на меня. Его маска сверкнула в свете люстры, и я почувствовала, как сердце сжалось.
– Мне открыть? – пискнула я, вскочив.
– Да, – протянул он, не скрывая раздражения.