Кирилл нахмурился, но игнорирует намёк:
– Почему так поздно ходит эта электричка?
Проводник медленно поворачивается, глаза мутные, как у слепого:
– Она не поздняя… она последняя.
Кирилл (саркастично):
– Значит, в Долгом даже расписание по-особенному?
Проводник вдруг хрипит, будто подавился:
– Там много чего по-особенному, барин. Особенно ночью.
Кирилл невольно понижает голос:
– А что там ночью?
Проводник смеётся, но звук похож на лай:
– Да кто ж их знает… Может, волки. А может те, кто волков ест.
Поезд въезжает в тоннель. Вагон погружается в темноту. Только лицо проводника слабо освещено отблеском его фонаря.
Проводник говорит шёпотом, но слова режут, как нож:
– Вы, учёные, всё копаете-копаете… А земля-то в Долгом – она живая.
И помнит.
Кирилл пробует шутить, но голос дрожит:
– Ну, хоть Wi-Fi есть в этой «живой земле»?
Проводник, вдруг серьезен:
– Там другое есть… Она.
Проводник роняет Кириллу в ладонь смятый клочок бумаги:
– Возьми.
Кирилл разглядывает – на бумаге нарисован глаз:
– Это что, местный сувенир?
Проводник (уже уходя):
– Это твоё третье око. Чтобы видел то, что видеть не должен…
Дверь вагона захлопывается. Кирилл остаётся один. В кармане он находит пучок седых волос – их там не было.
«Я всегда верил в логику. Но сейчас мои пальцы непроизвольно сжали этот “билетик” так, что суставы побелели.»
Электричка вдруг резко тормозит, хотя по расписанию остановки нет.
За окном – девушка в белом, стоит среди деревьев.
Кирилл на мгновение встречается глазами с девушкой и понимает, что знает её. В её взгляде нечеловеческая печаль, словно она хочет что-то сказать, но не может.
Её губы шевелятся, но звука нет, только лёд на стёклах там, где она "дышала". Кирилл в панике трёт рукой запотевшее стекло, чтобы лучше разглядеть её, но на внутренней стороне остаётся лишь отпечаток её ладони, слишком крупный для женщины, с длинными ногтями.
Когда поезд трогается, Кирилл видит в окне отражение – девушка теперь сидит рядом с ним.
В ушах шёпот: «Ты вернулся…»
Резкий скрежет колёс – видение исчезает, оставляя после себя записку карандашом: "Ищи три креста под рябиной".
Температура в вагоне падает, Кирилл видит собственное дыхание.
Его левый глаз, которым он дольше смотрел на девушку, слезится – позже он заметит, что зрачок теперь чуть светлее правого.