Автор молодец или по настроению совпало? У меня все сомнения трактуются в пользу автора (как у присяжных). Может и надо уже начать деревенскую прозу читать как следует, а не от случая к случаю. Читали же родители Абрамова, Распутина того же, да Белова с Астафьевым. Может и мне пора?
Начало первой главы просто шикарное. Вся деревня готовится к похоронам. Мне кажется, я начинаю постигать секрет авторского стиля и слога. Может, это и не секрет никакой. Простота и немногословие. Простые, а то и простоватые слова и их в самый аккурат – не через край. Потому каждое из них ценно, стараешься не упустить ни единого.
Ощущение плотного, насыщенного смыслами текста. Бытование смерти в первой главе меня очаровало, хоть я ещё её не дочитал. В части ритуалов и всего, связанного с уходом в мир иной, мне показалось, это сделано настолько нежно и аккуратно, что меня так и подмывает сравнить и сопоставить, но не без названий и имён, конечно.
Да, можно смерти посвящать и целые романы, переливая натужную философию из пустого в порожнее, и оставить в итоге пустоту. А можно кратко и ёмко, в резонанс с некой более верхней идеей, высказаться, словно продолжить прощальное слово на поминках, и зазвучать дальше так, что уже не развидеть эту суть, но напротив везде ее усматривать и спрягать безотчётно.
Даже не знаю, может ещё и по настроению совпало, но крайне медленно подбираюсь к концу первой главы, смакуя и перекатывая повествование. Ловлю себя, что не хочу, чтобы заканчивалась эта похоронная глава. Я, наверное, даже уже готов, чтобы эти похороны стали центральным, а возможно и единственным событием в романе, вокруг которого завяжутся и распустятся узелки прочих сюжетных конфликтов и коллизий.
Будто помимо воли моей в меня проникает неведомая важность сойти именно в ту землю, на которой прожил, в которую вложил свой труд, вспахал и засеял. Между тем глава называется: «В чужую землю», знаменуя, что похороны Натальи Сергеевны в Пылёво никак последние. Следующих будут класть уже в чужую.