Я прекрасно знаю, кто такие Дементоры. Жуткие твари из вселенной “Гарри Поттера”, они высасывают у человека всю радость, всё счастье, оставляя уныние и смертельную тоску, а потом забирают и это, последнюю надежду.
Нет, конечно, ему дали такую кличку совсем не потому, что он похож на этих чудовищ, просто кто-то решил, что Дементьев и Дементор – созвучно. И да, это так.
Боже, о чем я думаю?
Я чувствую, как пальцы Клима ползут по моей ноге.
– Не делай этого, пожалуйста.
– А ты закричи. Умоляй меня остановиться!
Он специально говорит так! Специально! Знает, что я не буду кричать теперь просто назло ему. Я и не кричу. Только всхлипываю.
И даже не пытаюсь вырваться.
Я знаю, что рано или поздно эта игра ему надоест, и тогда…
Тогда Дементор меня отпустит.
Но сначала высосет всю радость.
Господи.
– Значит, ты девственница? Почему? Неужели желающих не было сорвать твою целку? Или ты специально динамила? Набивала цену, как твоя мамаша?
– Прекрати говорить плохо о маме. Ты ее совсем не знаешь.
– Зато я прекрасно знаю батю. Он та еще сволочь. Сомневаюсь, что его бы выбрала женщина с кристально чистой душой.
Он усмехается и сжимает мою ягодицу. Ауч! Это больно! И стыдно.
– Не надо так делать.
– А то что? Заплачешь?
– Мне больно.
– А мне по кайфу. Я вообще люблю причинять боль.
Это я заметила. Очень любит. Даже себе.
– Рука не болит?
– Что? – голос его почему-то хрипит.
– Порез. Я волнуюсь, есть ли у тебя прививка от столбняка? Если нет – желательно сделать.
– Да уж, по тебе точно медицина плачет. Может, ты не так уж боишься крови?
– Так уж. Я была в анатомичке, это пипец, если честно. Вонь и… в общем, меня стошнило и еще одного парня.
– Представляю зрелище.
– Меня и сейчас на тебя чуть не вывернуло, ты был в миллиметре…
– От твоей рвоты? Фу…
– Угу.
Я специально стараюсь его заговорить. Психологический прием. Тот, с кем ты болтаешь, теряет концентрацию, и можно вырваться.
Только вот Клим не теряет, похоже.
Его рука, вытянутая вдоль моей спины, ныряет в волосы, и он сгребает в охапку пряди и дергает резко вниз, отчего я выгибаюсь дугой в попытке избежать боли. Руками упираюсь ему в грудь, но оттолкнуть не получается, он еще крепче прижимает меня к себе.
– Ай! Пусти! – молю, а ему хоть бы что.
– Заговорить меня решила, кудряшка?
Черные, бездонные глаза напротив транслируют неприкрытую злость.