Врачи и санитары поняли, что лепрозорий проник глубоко под мою кожу, въелся в разум, как неуничтожимая идея, и выгнать его оттуда будет невозможно до тех пор, пока Балдуин не выздоровеет. Этот внутренний лепрозорий разъедал мою сущность изнутри, вытягивал все силы, но вместе с тем оставался единственным смыслом моей жизни.
Один из санитаров, Арсений, имел первый разряд по шахматам, но карьера его не сложилась. Чемпионом мира он так и не стал. Теперь ему приходилось играть в шахматы с Балдуином, который эту игру просто обожал.
Арсений отучился в консерватории. Он был прекрасным пианистом, сочинял музыку и хотел стать композитором, но все его мечты разбились о суровые реалии жизни. Окончание консерватории пришлось как раз на девяностые, когда разваливался Советский Союз, и найти работу по специальности было чем-то за гранью фантастики. А тем более, по такой специальности, как у Арсения. Людям не была нужна музыка, они не хотели слушать концерты. Им бы не помереть с голоду, какие концерты! Везде шло сокращение, зарплату выдавали просроченными макаронами. И в театрах, и в филармониях, и во всевозможных домах культуры люди не получали ни копейки, поэтому были вынуждены увольняться и искать какие-то иные источники дохода, не всегда легальные. Так Арсений и попал в лепрозорий. Такие места всегда были на хорошем гособеспечении, всегда получали всё самое лучшее, но отнюдь не из сочувствия к несчастным пациентам, запертым в их стенах, а потому, что власти боялись: если больным что-то не понравится, и они начнут в чём-либо нуждаться и страдать из-за плохих условий жизни, то просто сбегут и начнут, не дай Бог, распространять страшную болячку среди населения. А ведь каждый, независимо от своего социального положения и наличия либо отсутствия в руках власти, может стать её жертвой.
Зарплаты платили хорошие, чтоб санитары и врачи не разбежались и хорошо следили за больными. А опасность, конечно… Ну, за всю историю лепрозория никто из медперсонала не заразился, так что… Но всё равно туда шли работать на свой страх и риск. А Арсений вообще ни разу в своей жизни о лепре не слышал и слабо себе представлял, что это за болезнь, и чем она опасна.
Ему сразу же выделили ведомственное жильё в относительно недавно построенном панельном доме, в хорошем районе города. Ехать до лепрозория было недалеко, минут двадцать. Автобус ходил исправно.