Мне осталось загнать только «чёрного». Но я специально промахнулся. Потому что так воспитан. Никогда не добиваю противника. Всегда даю шанс отыграться.
– Ну всё, пиздец! Сейчас Каравай его порвёт! – подшучивал Балу; это был огромный парень, который никогда не пил, не курил и целыми днями тягал в качалке железо.
Караваев важно обошёл стол, выбирая шар. Затем поправил нож на поясе, склонился, приметился, врезал кием и промахнулся.
– Вот ты чукча! – заржал Калмык.
Каравай покосился на узкоглазого Калмыка.
– Сам ты чукча!
Теперь смеялись все парни. Даже я улыбнулся, потому что Калмык стал исполнять народный танец, раскинув руки в стороны и переступая ступнёй особенным образом.
– Да ну вас! – обиделся Каравай, потому что я уложил в середину последний чёрный шар.
Каравай поставил кий на специальную полку в стене, снял со спинки стула серую тёплую куртку и накинул её на плечи.
– Я домой, – сказал Каравай. – Спать надо.
– Сломался, короче! – продолжал доставать его Калмык.
Каравай посмотрел на товарища, но сдержался.
– До завтра, братва, – сказал он всем сразу и пошёл на выход.
Пацаны пялились ему в спину. Калмык прощально махнул рукой. Двое других просто смотрели.
– Надо было его проводить, – щурился Фейс. – Серый приказал держаться вместе.
Балу пожал плечами. Я прочёл в этом жесте философское начало, мол, все мы там будем; сегодня сдохнет Каравай, завтра мы…
– А на него какой маньяк будет охотиться? – продолжал стебаться Калмык. – Который наших мочит или тот, что девок насилует?
Балу и Фейс покосились на Калмыка. Шутка не зашла.
– У нас в городе завелись маньяки? – спросил я, потому что всегда важно знать, о чём думают люди; и, казалось бы, в бессмысленных словах можно почерпнуть море полезной информации.
Эти двое не знали обо мне ничего. Они даже не знали, что я встречался с Серым и Гусём.
– Да на девок нападает псих какой-то, – сказал Балу.
– Трахает, что ли? – уточнил я.
Балу поиграл мышцами на шее и ответил:
– Если бы только трахал. Он позавчера Светку Полякову изнасиловал и зарезал. Она на Восточном посёлке живёт. Жила то есть.
– Да ладно? – искренне удивился я.
– Ага. И насилует прямо в подъезде. Нападает по ночам, трахает, грабит и режет горло. Говорят, у него вот такой нож! – Балу приложил ребро ладони к своей руке и стал двигать ближе к локтевому суставу, показывая размеры оружия.