А Каравай почти не сопротивлялся, будто у него отнялись ноги. Он только хрипел, а кровь вытекала из раны и быстро бежала по лицу.
Где-то за моей спиной светил заляпанный пылью плафон, но всё равно было темно. Я еле разбирал черты лица Каравая. Ещё меня здорово мутило. Поскольку не каждый день я ловлю маньяка и не каждый день режу ножом человеческую плоть.
Но всё же я видел, как красные ручейки стекали на грязные доски, – и в подвальной сырости я чувствовал резкий запах крови. Запах меня возбуждал, будто я сам превращался в зверя. Хотелось закончить, что начал. И тогда я силой вдавил лезвие в кожу и вырезал крест где-то между его бровей.
Каравай завыл. Но удивительно… эта тварь держалась достойно. Он ничего не просил и выл исключительно от боли, но не из-за страха. Я подумал, что при определённых условиях из Караваева мог получиться великолепный солдат Федерации; он умел терпеть и переодевался очень быстро. Только несостоявшийся солдат был маниакально жестоким. Такому необходимо запретить всяческое общение с женщинами, а также его нельзя подпускать к пленным, – и по своим он рано или поздно начнёт стрелять в спину. А русский солдат – благороден, милосерден и верен товарищам. Русский солдат жизнь отдаст за други своя.
– Это тебе за Светку Полякову! – сказал я, хотя лично не знал эту девушку.
Мои челюсти сжались. От напряжения у меня заскрипели зубы, а сердце бешено застучало. Но мой разум оставался светел и свеж. Или мне так казалось, что он светел и свеж. Но я точно знал, что нужно быть внимательным и хладнокровным, иначе понаоставляю в подвале следов – и за этого урода мне будет мстить половина города.
Мне не было страшно. Я делал, что должен был делать, и думал не оставить улик. Мне нельзя быть пойманным. В противном случае на меня повесят всех замученных в Москве и по всему Подмосковью. И если меня раскроют, то обязательно спросят: «Робин, а зачем ты мучил несчастного Каравая? На кой хер ты порезал ему лицо? Ты ведь мог просто убить, если был уверен в его вине…»
Не знаю, что я бы ответил. Но если меня не найдут, то и спрашивать не станут. Надо только сейчас быть аккуратным и не тупить. И не тянуть с неизбежным.
Я крепко сжал рукоять ножа, размахнулся и ударил, вонзив лезвие точно в рот Караваю. Теперь скрипели и даже сыпались зубы моего врага.