– Богато живет-то, – пробормотал дядя Гриша, словно читая мысли Виктора.
– И не говори, – вторила ему тетя Полина.
Старики, разинув рты, любовались интерьером и не скрывали своего восхищения вперемешку с завистью. Виктор все так же молча изучал комнату, позволив себе лишь легкое любопытство. В голову лезли совершенно разные мысли: начиная с того, что он находился в доме у бандита; заканчивая тем, что Алексей мог являться какой-то знаменитостью, о которой Виктор попросту ничего не знал. Несмотря на внешний лоск в окружающей обстановке, молодой человек ощущал явный дискомфорт. Был ли он вызван непривычным уровнем жизни соседа или же шестое чувство пыталось о чем-то предупредить – Виктор судить не брался. По крайней мере, пока что. Однако шевеление волос на загривке не позволяло полностью расслабиться. Даже запах в помещении стоял странноватый – смесь застоявшейся пыли, чего-то сладковатого и металлического. Виктор не спешил с выводами, но первые впечатления о новом соседе складывались неоднозначные. И далекие от положительных.
Виктор прокатил себя в комнату, располагавшуюся через арку от кухни с прихожей. Здесь порядок был наведен еще не до конца. Две кучи коробок, пустых и еще не вскрытых, возвышались в углу комнаты в ожидании своего часа. В противоположном углу стояла простенькая одноместная кровать, на удивление контрастировавшая с предметами интерьера в соседней комнате. Не то чтобы спальное место являло собой что-то ужасное, однако на фоне ранее увиденного Виктор не удивился бы, став свидетелем трехметрового ложе с балдахином. Напротив, вся комната являла собой олицетворение минимализма. Помимо скромной кровати, небольшой тумбочки с черно-белой фотографией группы людей и неразобранных коробок, в комнате не было ничего, представлявшего интерес.
– В этой комнате я, к сожалению, пока не успел прибраться, – раздался спокойный голос из-за спины, заставивший Виктора вздрогнуть. – Прошу на кухню.
Алексей, не дожидаясь ответа, взялся за ручки коляски, легко развернул и аккуратно вытолкнул непрошенного гостя. Виктор почувствовал себя нашкодившим котенком, которого застали на месте преступления и вынесли за шкирку прочь. Привычные возражения насчет того, что он и сам в состоянии управиться с коляской, застряли в горле. Близкое присутствие Алексея словно придавливало собственную волю молодого человека. Тем более, он и сам чувствовал вину за то, что влез, куда не следовало.