Мне было стыдно. До боли в горле.
– Домиано, прости меня, – тихо проговорила я, зажимая между пальцами ткань платья. Он медленно повернул голову в мою сторону и несколько долгих секунд пристально смотрел на моё лицо, лишь изредка бросая короткие, почти равнодушные взгляды на дорогу. Казалось, будто ему всё безразлично, будто он спокоен до ледяного равнодушия. Но стоило мгновению смениться – и я прокляла свои наивные мысли.
– Я тебе приказывал не открывать свой рот, чёрт тебя возьми! – взревел он на весь салон, его голос оглушительно разнёсся под потолком, заставляя меня судорожно зажать ладонями уши. – Зачем ты закрываешь то, чего у тебя нет?! Может, ты действительно инвалидка, чтоб тебя? Может, у тебя нет ушей?! Ты хоть понимаешь, что теперь он не оставит тебя в покое?! Он захочет тебя отыметь, как последнюю шлюху, а когда ему надоест – скормит тебя своим пираньям!
Каждое слово будто кромсало моё сердце, резало кожу, оставляя кровоточащие раны. Я чувствовала, как слёзы горячими потоками катятся по щекам, предательски вырываясь наружу. Мне было стыдно. Мне было больно. Я прикусила губу, чтобы не всхлипнуть вслух, но тщетно – боль душила.
Домиано, шумно выдохнув, вдруг протянул мне платок. Я дрожащими пальцами взяла его и вытерла заплаканное лицо, громко всхлипывая.
– Он не тронет тебя… пока ты мне не надоешь. Молись, чтобы этого не случилось, принцесса, – процедил он сквозь зубы, а в его голосе читалась неугасимая злость. – А сейчас мы едем в другое место. Ты меня разозлила, мне нужно остыть.
Я молча всхлипнула, спрятавшись взглядом за окно. За ним расстилалась ночная Сицилия – прекрасный, чарующий город, в чьих огнях тонуло всё вокруг. Даже сейчас, среди этой тревоги, неоновые огни переливались багровым и золотым, а от их отражения на мокром асфальте становилось не по себе. Они будто напоминали кровь.
Машина остановилась у небольшого здания, у дверей которого стояли два громилы. Их суровые, каменные лица даже не вздрогнули, когда Домиано вышел из машины. Я последовала за ним. Он резко прикрыл моё лицо своей ладонью, прижимая к себе. Я почувствовала, как в нём всё пульсирует от ярости.
Амбалы молча расступились, впуская нас внутрь, однако их взгляды, полные неприязни и подозрения, вонзались в меня, как иглы. Я опустила глаза, но по полу скользили отголоски неонового света: розовые, багровые, фиолетовые. Всё внутри мерцало размытыми пятнами, создавая ощущение кошмара наяву.