– Наконец-то очнулась, – я жмурюсь, пытаясь привыкнуть к свету. Со второй попытки мне удаётся разлепить веки. Что случилось? Боже, как же мне плохо! Обвожу взглядом комнату и вижу Долорес, с тревогой смотрящую на меня.
– Что произошло? – мой голос охрип, горло саднило.
– Вчера Домиано оставил тебя с Керасимом на улице, – виновато произнесла она, поглядывая в окно, – Сегодня утром он приказал мне привести тебя к нему, но когда я позвала тебя, ты не отреагировала. Я осторожно коснулась тебя и ужаснулась от того, насколько твоя кожа была горячей. Я позвала Адриано, и он вызвал нашего врача, – я устало глядела на нее, пока она рассказывала мне события сегодняшнего утра, одновременно меняя компресс на лбу, – У тебя была лихорадка. Поднялась высокая температура, но сейчас она уже спадает, – облегчённо выдохнула Долорес.
– Он всегда такой, Долорес? Что с ним происходит? – я осторожно приподнялась на локти и удобнее устроилась на куче подушек. На мне были футболка и шорты. Я удивленно взглянула на нее.
– Не переживай, тебя одела я, никто не заходил, – я удовлетворенно кивнула, – Домиано в детстве не был таким жестоким, Лола. Я была молодой двадцатилетней девушкой, когда он только родился. Можно сказать, что Домиано вырос рядом со мной. Его отец, бывший Дон Вигьено, убил всю мою семью из-за долгов отца, но меня оставил в живых. Он насиловал меня в течение трёх месяцев, – её голос дрогнул, а я ахнула, – Жена Вигьено родила второго сына, которого назвали Домиано, а меня сделали его няней. Честно, я была счастлива, потому что мне некуда было идти, не на что жить, а маленький Домиано был очень ласковым и добрым ребенком, – на её глазах выступили слёзы, но она их быстро смахнула, – Но мне запретили любить его, Лола. Его родители не хотели, чтобы он ощутил любовь, и я не знаю почему. Я не могу тебе всё рассказать о нём, потому что это не моя история и не мои тайны, прости.
– Долорес, мне так жаль, что тебе пришлось пережить весь этот кошмар, – тихо прошептала я, сдерживая слёзы. Сколько боли и страданий пережили эти люди?
– Ты ложись, Лола, я наберу холодную воду для компресса, – она шмыгнула носом, взяла блюдце с водой и перед выходом прошептала, – Он тоже переживал за тебя.
Я нахмурилась. Она говорит о Домиано? Он бы никогда не стал беспокоиться обо мне.