– Ты знаешь, кто я? – прошептал он, устремляя взгляд на меня.
– Прошу… отпустите… домой… – выдавила я, ощущая, как слёзы предательски подступают к глазам.
Он усмехнулся краем губ.
– Запомни это имя. Я – Домиано Риччи. А ты теперь моя собственность.
Я захлебнулась рыданиями, качая головой. Пытаюсь вырваться, но его люди подоспели, схватили меня за руки. Боль вспыхнула в плечах. Я пыталась отбиться, била ногами, царапалась, но это лишь развлекало их.
– Усыпите её. – приказал Риччи.
Я увидела приближающийся шприц.
– Нет… прошу… – голос дрожал. Я снова посмотрела в его глаза. Там не было жалости.
Укол. Ледяное жжение разлилось по вене. Всё поплыло. Шумы стали глухими, словно из-под воды.
Последнее, что я видела, – это как голова Боба откинулась назад, а на лбу расплывается тёмное пятно.
Выстрел. Пустота. Темнота.
***
Я пришла в себя от резкой, оглушающей боли в голове. Глаза будто налились свинцом – я не могла их открыть, а язык прилип к небу, пересохшее горло не слушалось. Где я? Куда меня притащил этот зверь?
Ответ мог знать только он.
Вторая попытка открыть глаза оказалась удачнее. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на тусклой, мигающей лампочке, что висела в центре потолка, словно последняя надежда этого забытого Богом места.
Медленно осмотрела помещение. Пусто.
Гулкие серые стены, сырой бетонный пол, тяжелый запах плесени и затхлости.
Я судорожно втянула воздух, и по телу пробежала дрожь.
Боже… куда я попала? Что со мной будут делать?
Взглянув на себя, я облегчённо вздохнула. Одежда на месте. Платок с головы никто не сорвал. Но мочевой пузырь уже неумолимо умолял о пощаде, а желудок скручивало от голода.
Наверное, впервые в жизни я поняла, что значит голодать по-настоящему. Слёзы сами выступили на глазах. Совсем недавно я танцевала со своими сёстрами, под одобрительные хлопки отца, а теперь – сижу на холодном полу, как выброшенная вещь, одна, в незнакомом месте, без семьи, без тепла.
Я невольно вспомнила принцессу Фиону и взбесилась на себя. Какого чёрта я тогда мечтала о свободе, о том, чтобы кто-то спас меня от той жизни, где мне, по сути, было хорошо? Где теперь мой жених? Почему отец не рвёт горы, не ищет меня?
О, Всевышний, сердце отца, наверное, разрывается сейчас…
Вдруг дверь скрипнула, и я вжалась в угол, обхватив колени. Повернуть голову на звук было страшно, но я всё же посмотрела – и увидела его. Дона Домиано Риччи. Высокий, как скала, с холодным, хищным взглядом.