«Джентльмен, чёрт возьми! Прапорщик! Солдафон! Почему Кира спала в кресле?» – метались мысли в больной голове Германа.
Он постарался взять себя в руки, с сожалением оторвался от банки и протянул её девушке. Головная боль не проходила. А когда у тебя жутчайшее похмелье, то живительной влагой делиться даже с любимой девушкой не хотелось. Герман испытывал муки совести по прошедшей ночи, которую Кира провела в кресле. Жалел, что она не лежит рядом и радовался одновременно. Противоречивые чувства захлестнули его, он протянул девушке банку с пивом.
– Голова болит и сушняк. Я вроде бы не пила, – пробормотала себе под нос Кира.
Ей хотелось разогнать свои мысли, которые мешали. Чему? Кира и себе не могла объяснить, почему она осталась у Германа. Дом же вот, рядом, только до калитки дойти. Не дошла. Кира прислушалась к себе. Нет, она не жалеет.
Герман услышал её слова о сушняке. Он всегда чутко прислушивался к ней.
– Ты ж почти не пьёшь, с чего у тебя-то голова разболелась? Ты не простыла?
Кира с удовольствием допила пиво, поставила банку на прикроватную тумбочку. Для этого ей пришлось привстать, потому что Герман уже лежал на спине с закрытыми глазами, закинув руки за голову.
– Больше нет? – спросила девушка.
Герман отрицательно покачал головой. Боль опять разлилась по черепу. Он поморщился и посмотрел на Киру. Девушка откинулась в кресле, глаза её были закрыты, непослушные, густые волосы свесились со спинки кресла и поблёскивали медью. Герман разглядывал её и заметил, что она хмурится.
«Может быть я всё-таки обидел её? Но тогда бы она ушла, а не провела бы всю ночь в кресле. Почему она осталась?» – Герман пытался объяснить присутствие Киры в его спальне.
Вот они танцуют, он позвал Киру поговорить. О чём? В комнате Кира села в кресло, а он на кровать. Всё. Дальше память ничего не выдавала.
– А где все? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать и по тону Киры понять её настроение.
– Я не знаю где все. Где-то тут. Ты позвал меня, чтобы поговорить. Прости. Мне кажется, что я сразу заснула, – произнесла Кира растерянно.
– О чём поговорить? – тупо спросил Герман.
– Это же ты хотел поговорить. Я не знаю. Только я заснула. Может быть ты что-то и говорил. Так что ты хотел сказать? – улыбнулась девушка.
Разговор зашёл в тупик. Одно было хорошо – Кира не сердилась. Что он хотел ей сказать? Одурманенные алкоголем мозги не хотели работать. От мыслей они напрягались и давили на череп, голова болела. Может быть его так возбудил танец, и он придумал предлог, чтобы затащить Киру в постель? Тогда он знатно напился и ещё: он идиот. Тогда просто здорово, что он заснул ничего не предприняв.