Через минуту, когда Елена уже вышла из туалета, Маргарита вновь задала себе вопрос: «Почему она должна рожать именно здесь? Нет, ей надо перебраться на другой остров, где нет риска от радиации, и прочей гадости. Терсейра или Сан-Жоржи вполне для этого подойдут. Как я раньше этого не сообразила?»
Елена подбежала к ней и радостным голосом сообщила, что она уже всё.
– Ну и умничка! – отозвалась Маргарита, обдумывая план «эвакуации» Елены и ее будущего ребенка. Маргарита рассмеялась своим мыслям, будто речь шла о военной операции, в которой она была главнокомандующим.
– Ты чего, Маргош? – спросила Елена.
– Да так, о своем – о девичьем, задумалась, – ответила Кондрашкина, открывая дверь из комнаты отдыха и пропуская Елену вперед.
Шли они быстро. Маргарите некогда было ждать Елену, которая, то отставала от нее, то снова догоняла. Она всё время порывалась что-то спросить у Маргариты, но та, не обращая внимания на забегавшую, то слева, то справа, подругу, была полностью погружена в свои мысли. Наконец, Елена поняла, что прыгать бесполезно, и пошла своим обычным шагом, не пытаясь отвлекать занятую Маргариту.
Кондрашкина не хотела связываться с той женщиной, вдруг оказавшейся рядом в трудную минуту: ей всегда не нравились такие «случайные» помощники и их услуги, какими бы необходимыми они ни были. И то, что та заверила Маргариту в своем бескорыстии, ничем нельзя было подтвердить, а быть в долгу у неизвестно кого, ей, ох как не хотелось.
Подруги пришли в столовку. Набрав еды, сели за столик. Маргарита начала есть невкусную картошку с рыбой, а Елена принялась за какую-то кашу неопределенного цвета: Маргарите некогда было разглядывать, что у той в тарелке – она лишь обратила внимание, что молодая, пока еще не мамочка, опять сморщилась, когда сунула нос в свою тарелку, и тут же отвернулась: ее снова тошнило. Глядя на Елену, Маргариту чуть саму не вывернуло наизнанку, и она, посмотрев в сторону выхода, увидела, как в столовку въезжает Трясогузов в сопровождении своего приятеля Ральфа Штукка.
Трясогузов, не заметив знакомых приятных женщин, тут же направился к раздаточному столу и, набрав себе полный поднос, сказал что-то раздатчице, а потом с видимым удовольствием отъехал от ее рабочего места. Раздатчица начала верещать ему вслед, как машинная сигнализация. Трясогузов же, довольно улыбаясь, отъехал на приличное расстояние от любительницы кроссвордов, и, найдя себе место, удобно устроился там со своими тарелками, ожидая, пока придет его товарищ.