Когда Шишкин очнулся, кроме Маргариты это заметила и Елена: она тут же соскочила со своего матрасика и быстро подошла к лаборанту.
– Ну, слава Богу, вы очнулись, а то я уж думала – всё!
– Что всё? – улыбнулся Шишкин.
– Ничего, – ответила Елена, и тоже улыбнулась. – Ничего смешного, я хотела сказать.
– Я и не говорю, что это смешно.
– Вот и молчите, – ответила она. – Хотите шоколадку: у меня еще чуть-чуть осталось?
– Хочу.
Елена отломила маленький кусочек и протянула его Шишкину. Он взял шоколад, и, не сразу положив его в рот, молча осмотрел со всех сторон.
– Вам что-то не нравится? – озабоченным голосом спросила Елена.
– Нет – всё хорошо, – ответил лаборант и положил шоколад на язык.
Елена снова улыбнулась: хоть кому-то сегодня она сделала приятное.
Маргарита видела их, сидя на своем стуле. Она с улыбкой наблюдала, как Шишкин вдруг закашлялся, а Елена похлопала его по спине. И получилось у нее это так по-матерински заботливо, что Кондрашкиной пришлось отвернуться, чтобы не прослезиться от чувств, или не засмеяться – этого она даже для себя самой не смогла бы сейчас объяснить, но она не хотела нарушать этой идиллии и всё ждала, пока, наконец, Елена встанет с корточек и подойдет к ней.
– Ну и как здесь дела? – спросила Елена, проходя мимо нее и присаживаясь на скрипучую кровать.
– Зря ты садишься в эту паутину, – ответила Маргарита.
– А, нормально – я уже привыкла, – махнула рукой Елена.
– Вот и очень плохо: нужно приучать себя к чистоте, тем более в твоем положении.
– Да брось ты, Рит, какое еще положение? Вот не было тебя здесь два часа назад, а знаешь, как нас всех трясло?
– Знаю, – кивнула Маргарита, невольно вспомнив, как в рабочем туннеле перед ней из пола неожиданно выросла стальная стена, которая запросто могла перерубить ее пополам.
– Вот и думай потом о чистоте в такую тряску, – подытожила Елена свою мысль.
– И всё равно, Лен, тебе нельзя забывать, что ты теперь не одна, и что любая твоя инфекция – это инфекция для ребенка.
– Ой, вот чего ты так переживаешь: нормально же всё! – возмущенно сказала Елена. – В природе вообще нет никакой стерильности: человеческий организм привык ко всякой грязи, иначе бы мы давно все вымерли! Ладно, пойду я к себе…
– А что ты там, у себя, будешь делать?
– Спать. Тем более, что я так нормально и не прилегла.