Собирание игры. Книга четвёртая. У Запретных Врат - страница 8
– Да, да, Илюша! – Женька Петров закурил, поставив стаканчик на стол – Всё как у нас с тобой! Вместе сочиняем. Этакие грустные клоуны на кладбище… Ха-ха! Я более за «Кафковские превращения»… ну, любого жанра в любой… Как «поэт» Гаврила! За соитие жанров! Ненавидим оба тупых… Скучных… Ты, Илья, более за псевдомодернизм, одиссейство и «пофигизм» в целом. Ясно: еврею поиски правды противопоказаны… Только истины! А не быть остроумными, нам, одесситам – это большой недостаток! Диагноз и позор всей Одессе-маме!
– Ну, не трепите лишнее, классики! Не видят люди в вашем «одиссействе» никаких Путей… Так: юмор, сатира, ирония и много-много стёба! К бааальшому сожалению… «Соитие», вишь, у них… Читают ваши книги и ваши герои! «Гаврилы»!
– Да и хр… с ними… Босяки тоже разные… Пусть… Мелкие писатели и читатели любят писать (читать) о житейском: о бабах, работе, любовных треугольниках… Средние – о событиях… О-о-о… А большие, ну, мы – об Идеях! Растворённых в бабах и работе, разбавленных (сильно!) юмором и самоиронией… Хм… «треугольники» … А ну-ка. Саввик, литератор наш «подгузничковый», вставьте слово «только» во фразу «Он говорил ей, что любит её»…, в разные места, ха, «равнобёдренности»… Ха-ха! Дивнобёдренность почувствуйте! Почувствуйте разницу!
Он вернулся домой. Приготовил немного глинтвейна и гоголя- моголя… Замёрз чуть… До обеда ещё час… Сел в кресло… «Мягкое», «горячее» и «сладкое», то «вкусное», что украшает жизнь, погрузило Черского в воспоминания… Юбилей…Славно! Хорошие, небанальные, не «дежурные» поздравления! А какие шутки – преставления – миниатюры! Улыбка замерла на губах, когда Савва Арсеньевич вспомнил поздравление-сценку родных Черских. И как солидно, тщательно приготовили всё…
«Заказали где-то «ростовых» кукол. Они изображали борцов сумо. В творческих муках они «боролись» со всем, что мешало Поэту и Музыканту. Ха, они ещё и держали музыкальные инструменты… Что-то «тренькали» …Алинка в национальном наряде изображала Художника-творца, то бишь меня… Всё возвышала к небесам очи, заламывала руки… Игнат представлял самурая. Это фишка самой высокой японской театральности! Суперэффект! На авансцене стоит самурай, выставив вперёд ногу, скрестив руки… Долго молчит… Замер! Всё замерло… И вдруг он резко, весь сконцентрировавшись, собрав всю энергию сдвинул брови! Молния! Гром! Камнепад! И камнепад аплодисментов – изгнал-таки лень из Художника! А ещё две музы: Ленка и Млада! Взорвали! Ну, сорванцы! Да, сорванцы! Сначала – музы как музы… В кимоно, пристойно танцуют, ублажают Саввину фантазию, будят воображение… Потом, обратясь к зрителям спиной, эти две… «сорванки» срывают с себя кимоно! Резко, как брат бровями-катанами! О, Боже! Японская живопись по телу? Разве? Японцы изысканы в живописи! Японцы прячут красоту! Вышивка – и то на спине! Под наружной одеждой! Если уж буря чувств – трёхстишие! Если сильный аппетит – двумя палочками три рисинки в рот! А тут?! Что это? Гейши? Хм, в переводе «девушки искусства». Музы-гейши… Оригинально… Хм. Но как было красиво! И незаметны трусики-лифчики… Выбеленные тела! Да, да! Монохромность в живописи! Зритель должен подключить воображение и «раскрасить» картину! Она написана тушью на белом! И тема обычная: Сад камней… Эдем… Камни, вода, чуть растений… Но ведь в японской живописи важнейшим является понятие «пустоты» … Тут с «воображением», (хм…) и «пустотой» как-то уж более конкретно, что ли… Фигура молодой женщины! Рим плюс Греция плюс Япония?! Равно «японамать»! Грациозная такая… Ещё бы ладно… Но эти чертовочки пригласили меня… выйти к ним… Шепнули: «магический ритуал Творения»… Сунули в руки тушь, кисть, заставили ставить кляксы и чертить по их телам любые линии, что придут в голову… А потом они взяли бубен и стали просить публику искать смысл и сюжет! Все ухохотались! Опис…сь! Ах, какие же все молодцы! Фантазёры, Игроки! Таланты!