– Я слышал про процесс казни. Неужели вам не страшно держать у себя… – я замялась, ведь прямо в этот момент на арену вывели гиганта, о котором мне так хотелось поговорить, сменив неудобную тему. Уродливого пятиметрового мужчину, раздутого, будто искусанного пчёлами, разодетого в одежды, похожие на наряд попа. И очень, очень жуткого. Потому что в глазах этой твари была лишь пустота, а на лице сияла странная задумчивая улыбка. Шею монстра украшал широкий ошейник; к нему также крепилась цепь.
– Тебя заинтересовал великий святой? Обычно его называют самим богом или представителем бога, но, по правде, изначально он был всего лишь служителем, как я. Обычным человеком. Самого достойного мужчину выбирают раз в пятнадцать лет, и он становится таким, – поп жутко улыбнулся, указывая пальцем на дезориентированную тварь. Казалось, он хорошо знал того, кем был этот монстр раньше.
– Но зачем это нужно? Можно же просто убить человека? Казнить повешением или утоплением, да отрубанием головы в конце концов?..
Я была в ужасе. Даже в этом жестоком и диком мире, где мне приходится предлагать такие мерзкие способы умерщвления, они кажутся менее жестокими, чем возможность перевариться в желудке несчастного мужчины, обречённого стать такой же жертвой в этом сумасшедшем цирке.
– Великий святой собирает силы тех, кого съест, и возвращает их души богу. Жертвуя собой, великий святой помогает церкви процветать. Это благородный и сильный поступок достойного. Ещё с давних пор святые обращались в великих и убивали врагов, – миролюбиво поделился поп. Кажется, выражение моего бледного шокированного лица вызывало в нём смех, но мужчина стойко держался.
– А для вас это безопасно?
«Если говорить о ситуации с точки зрения прагматизма, служители бога не стали бы подвергать себя опасности ради удобного экспорта душ своему начальнику. Или стали бы?»
– Конечно. После трапезы великий святой всегда засыпает до тех пор, пока мы вновь его не разбудим. Ему неважно, скольких съесть и когда, да и на людей с амулетом как на моей шее он никогда не нападёт, – указав на неброскую изогнутую полоску металла на шее, поп ухмыльнулся.
– Я всё ещё не понимаю, почему он такой большой, – тихо пробормотала я, рассматривая рваные движения твари, сопровождающиеся возгласами толпы.
– На всё есть свои причины. И на это в том числе.