– Ты это, рыцарь, не беспокойся, – сказал он, поспешно дожевывая хлеб. – Я тут, на бережку, тылы твои прикрывать буду. Чтобы, значит, никакой другой Водяной, или там, Леший какой, сзади на тебя не напал. А то мало ли их тут, в этой глуши. А ты уж сам, с главным-то, разбирайся. Ты у нас на это дело мастер, я видел. И помощник, он на то и помощник, чтобы доспехи хозяйские стеречь (Филя кивнул на кучу ржавого железа, сваленную Богданом), да о победах его потомкам рассказывать. А в воду лезть – это не по моей части. У меня, знаешь ли, от сырости насморк бывает. И ревматизм.
Богдан, хоть и был немного разочарован отсутствием у Фили желания лично поучаствовать в «сражении» с водной нечистью, все же нашел и этому «мудрое» объяснение.
– Истинно! – кивнул он. – Каждый должен быть на своем месте! Ты, Филя, будешь нашим тыловым оплотом и неусыпным стражем! А я… я отправлюсь в самое сердце… э-э-э… водной стихии, дабы сразить врага!
С этими словами он еще раз грозно помахал своей косой, едва не зацепив ею Филю (который предусмотрительно отскочил еще на пару шагов), и решительно повернулся лицом к «логову Водяного». Филя же, вздохнув, уселся поудобнее на травку (подальше от самой воды), достал остатки своего вяленого леща и приготовился наблюдать за очередным представлением. По крайней мере, скучно с этим Богданом точно не было. Да и комары, кажется, больше предпочитали свежую кровь «героя», чем его, такого прокопченного и проспиртованного.
Часть 3: Героическая (и грязная) битва.
Слова сказаны, заклинания прочитаны (хоть и с ошибками), тылы надежно «прикрыты» Филей, который с аппетитом уплетал вяленого леща, устроившись на сухом пригорке. Настало время для решительных действий. Богдан, сделав глубокий вдох (отчего в нос ему тут же ударил густой аромат тины и болотной гнили, который он, несомненно, счел «дыханием Водяного»), воздел свой Громобой-косу к небу и издал боевой клич. На этот раз он был особенно зычен и нелеп:
– За Русь Святую, против тины болотной! За души невинные, против жаб квакающих! Изыди, Водяной, на бой честный, аль погибни в водах своих смрадных! Ур-ра-а-а-а!.. э-э-э… гой!
С последним «гой» (или что там у него получилось), Богдан, зажмурив глаза для пущей храбрости (или чтобы не видеть, во что он сейчас влезет), с разбегу прыгнул… или, скорее, неуклюже плюхнулся в мутную, застоявшуюся воду лужи (или вошел по колено в тинистый пруд, если он был поглубже).