Критеев ехал и думал о том, что через время он будет идти и думать о том, как он думает сейчас. Поразительно связаны три времени, но самое ловкое – настоящее. Хотя, справедливости ради, Критеев ни в одном из мест и времён не ощущал себя дома. Он никогда не чувствовал себя хозяином, хотя и гостем тоже.
Вышел напротив пресс-центра. Дверь, на которой написано: «Посторонним вход запрещён», – всегда являла собой чарующую тайну. Критееву всегда казалось, что туда могут войти только избранные люди, а когда он попал туда, понял всю несложность дела. Здесь не было ни то что охранника, даже вахтёра. В левой части коридора – тишина и мигающий свет, в правой – люди бегают с какими-то бумажками из кабинета в кабинет.
Проходя мимо одной из этих невзрачных комнаток, Критеев услышал:
– Твою мать, ты работаешь уже полгода и не можешь понять простого – не может быть в нашей области 41 ДТП за неделю! Их должно быть не больше 15!
Во второй комнате пищал такой же громкий голос:
– Давай начнём печатать, как у нас всё плохо! Ты на улице был? Нет там никакого мусора и нечищенных дорог!
– Так я и пишу, что их совсем мало…
– Никаких «но». Их нет!
Звук рвущейся бумаги. Из открытой двери кабинета вылетает сухой паренёк, лицо которого наполняет забота.
– Молодой человек, не подскажите, где я могу найти Соломонова?
– Да пошёл ты, – ответил журналистик, даже не посмотрев на Критеева.
И далее – вереница кабинетов. Ржание, слёзы, выборы, статистика. И около лестницы – открытый кабинетик, напоминающий больше комнату Гарри Поттера у Дурслеев. В распахнутую дверь поэт увидел знакомое лицо и зашёл.
Соломонов задумчиво читал какой-то листок. Не отрываясь от чтения, протянул руку товарищу. В дверь вбежала какая-то девушка и остановилась на пороге. Она тяжело дышала и, снимая куртку, старалась поправить причёску, которая значительно пострадала после марафона опоздавшего человека.
Закончив кропотливое изучение, Соломонов смял листок и бросил в урну в углу кабинета, однако промахнулся. Не обращая на промах внимание, спросил у Критеева:
– Какими судьбами?
Критеев замялся:
– Да по поводу вчерашней просьбы, – сказал негромко поэт, заметно стесняясь девушки.
Как такового женского пола Критеев давно не стеснялся. Он перестал обращать на девушек внимание ещё с тех пор, как три года назад яркое его чувство к одной особе осталось безответным. А может она и не поняла, что он её любил… Не суть!