Рядом с ним, замаскированный обломками, затаился его гарпун – тяжёлый, бездушный механизм, его металлические части поблёскивали в тусклом свете. Рик, его напарник, расположился чуть ниже, на уровне разрушенной стены, прикрывая тыл. Рик, как всегда, был неразговорчив, его лицо было непроницаемо, но Кайл чувствовал его присутствие, его напряжённое ожидание.
"Чувствуешь что-нибудь, старина?" – прошептал Рик, его голос был глухим, как рычание. Он не имел в виду ветер или запах. Он спрашивал о ментальных отголосках, о тех самых мыслях, которые драконы излучали в мир, словно невидимые волны.
Кайл медленно кивнул, его взгляд не отрывался от горизонта. "Да. Слабый, но есть. Идёт с востока." Он закрыл глаза на мгновение, позволяя своему разуму, обычно так тщательно заблокированному, уловить этот шепот. Это было не просто ощущение присутствия. Это был поток мыслей, хоть и размытый, но отчётливый для того, кто научился их распознавать. Он почувствовал нечто огромное, древнее, наполненное усталостью. Это была не агрессия, не жадность, а глубокая, вселенская печаль. Словно сама душа мира плакала.
Это была дракониха. Он знал. В её ментальном эхе не было той необузданной ярости, что часто исходила от старых самцов, или беспокойства молодых, неопытных драконов. В ней чувствовалась древняя мудрость, которая пережила века, и горькое осознание конца. Он почувствовал её полёт, тяжёлый, размеренный, несущий не только её тело, но и груз всех её страданий. Она не скрывалась, не маневрировала, словно приняла свою участь.
На мгновение, Кайл почувствовал укол совести. Это было знакомое, но всегда подавляемое чувство. Он вспоминал слова Гаррета о "конце" и "великом". Возможно, эта дракониха была одной из последних. Но затем он жёстко отсёк эти мысли. Мысли в тумане ненависти. Это была его работа, его выживание. Эмоции – это слабость, которую драконы могут использовать против тебя. Он не мог позволить себе роскошь чувств. Его семья погибла из-за этих существ, и эта боль была старым, но всё ещё кровоточащим шрамом.
"Она летит низко", – произнёс Кайл, открывая глаза. Его голос был ровным, без тени сомнения. "И медленно. Идеальная цель." Он ощущал её мысли, как волны тоски и смирения, но он приучил себя игнорировать их, воспринимая как просто информационный фон, не имеющий значения. Как охотник, он должен был быть глухим к их "песням души".