– Или на другую тропу, но хорошего мало – мы рискуем навсегда потеряться на Путях, – поправил Баво и неожиданно рявкнул: – Шано! Готовь портал!
– Ваше высочество! – путевик нервно оглянулся на него. – Мы еще не достигли безопасной отметки, о которой говорил Церестин. Если сойдем здесь, можем вынырнуть с тропы где угодно. Вы уверены, что хотите оказаться замурованным в стене?
– Стены может и не быть. А если не сойдем, то точно сдохнем!
Грубая прямолинейность Баво подстегивала хлеще плетки. Шано неразборчиво выругался, выпрыгнул из седла, достал из седельной сумки два покрытых резными рунами камня и принялся устанавливать их по краям мощеной дороги. Тем временем точка-облачко увеличилась настолько, что превратилась в грозовую тучу. Уже и без эльфийских глаз можно было разобрать лоснящиеся черно-серые спины псов-монстров.
– Нэри! Поднимай решетки!
Возглас принца заставил меня очнуться. В первый миг я растерялась: решетки? Какие еще решетки? Потом сообразила, что он имеет в виду решетки на окнах кареты, предусмотренные как раз для подобных случаев. Обычно железная «сеть» была опущена, чтобы не загораживать вид, но ее можно было поднять и закрепить в проеме.
Пока я этим занималась, Баво соскочил с лошади, высвободил из ножен полуторный меч и замер на дороге грозным изваянием. Его примеру последовали и другие воины. Экипаж покачнулся – я почувствовала, как заерзали Ант и Шеб. У них не было ни доспехов, ни оружия. Наверняка оба уже пожалели, что не отправились из Баррема домой.
Тана уже подняла решетку на своем окне. Прилаживая собственную, я обломала ноготь и зашипела от боли. Железка никак не хотела влезать в пазы. Служанка достаточно бесцеремонно отодвинула меня и легко, буквально одним щелчком поставила решетку на место.
– Не бойтесь, госпожа, – твердо произнесла Тана, не выказывая ни единого признака страха. – Если шиданы до нас доберутся, опускайтесь на пол и закройте голову руками, а я буду убивать врагов. Я вас в обиду не дам.
Ее выдержке оставалось лишь позавидовать.
– Надеюсь, Шано откроет портал раньше, чем нам придется это делать, – пробормотала я. – Помолюсь-ка на всякий случай святой Мерезии… А что там, между прочим, у тебя в корзинке?
«Молитва из омута не вытащит», – любил поговаривать дядя Генрик, за что частенько получал упрекающий щипок от тети Ланнии. В церкви, куда она ходила по праздникам, такие фразочки считали богохульными. Однако молчать мужа тетя не заставляла, признавая мудрость этой мысли.