– Ты – мне, я – тебе. Навсегда!
И они одновременно съели по клубнике, глядя друг другу в глаза.
Прошло всего несколько секунд.
Он вдруг замер. Девушка пошатнулась. Они одновременно схватились за горло. Сначала – лёгкое удивление, затем – паника в глазах, судорожные вдохи. Оба начали задыхаться, хватаясь за воздух, как рыбы, выброшенные на берег. Он упал первым. Она – следом, разметавшись на мраморном полу, как сломанная кукла.
В зале сначала была тишина. Ошеломление. Затем – дикий вопль. Крики. Звон разбивающегося стекла. Женский визг. Кто-то закричал:
– Яд!
– Позовите лекаря!
– Они умирают!
– Спасите!!!
Но Света больше не смотрела.
Словно очнувшись от наваждения, она выпрямилась. Всё её тело было как натянутая струна. Она бросилась в сторону своей комнаты, где в колыбели под бархатным покрывалом спала девочка. Секунды – чтобы накинуть на себя чёрный плащ фрейлины, прижать ребёнка к груди, замотать одеялом.
Слёзы текли по щекам. Но внутри уже пульсировала одна-единственная мысль:
Бежать.
Она знала тайные ходы. Подняв полу ковра, отыскала люк, ведущий в служебный тоннель, в котором пахло сыростью, плесенью и страхом. Сзади – крики, паника, шаги, шум, как будто рушился сам замок. Она слышала всё – даже через каменные стены .Но не оглядывалась. Светлана неслась сквозь сумрак, сжимая в руках спеленатую кроху, с которой теперь была связана неведомой силой. Она не знала, куда ведёт путь, но знала: назад дороги нет.
ГЛАВА 3. Однажды преступив черту…
Она бежала.
По коридору, по мрамору, по воспоминаниям. Коленями выбивая несуществующий ритм паники, пятками отстукивая зов свободы. Её дыхание – как горячий пар, разрывающий грудную клетку. Сердце колотилось с такой силой, будто хотело вырваться наружу.
И вдруг – тишина.
Светлана резко открыла глаза.
Она всё ещё сидела в кресле. Тело взмокло от пота, руки цеплялись за подлокотники, будто вырезанные из дерева. Ноги дрожали, как после долгого марафона. Спина гудела от напряжения. В висках пульсировало, в груди – щемящая, неясная боль. Казалось, ещё немного – и она рассыплется, как пепел после обряда.
Никто из гостей не обращал на неё внимания. Они всё ещё сидели в полумраке, кто-то шептался, кто-то тяжело дышал – каждый был в своей истории, в своём мире. В этот момент к ней подошёл мастер. Высокий, с тонкими чертами, как у старинных икон, он склонился к Светлане.