– Модест Генрихович, стойте, куда же вы? Он сейчас проснуться должен.
– И что, вас смущает? Вы же не из Отряда Добровольной помощи, вы – носите высокий чин Сестры милосердия, поэтому не должны бояться.
– Модест Генрихович, вы же помните, в прошлый раз что было-то…
– В прошлый раз! Ишь чего вспомнили! – забормотал доктор несколько смущенно, а потом решительно закончил, – у вас, госпожа Мастепанова, на такой случай шокер есть.
– Батюшки! – охнула несчастная Мастепанова. – Да разве такого бугая шокером завалишь?! – И тут же решительно заявила, уже перестав шептать, от осознания серьезности ситуации должно быть. – К тому же, разряд электрошокера может спровоцировать спазм всех без исключения мышц организма, и это негативно отразится на восстановительном лечении. Вы сами так говорили, Модест Генрихович.
– Ишь, как складно выучила, – пробурчал доктор. – Да не бойся, я на пять минут отойду, надо рецепт для госпожи Растопчиной подписать.
Голос эскулапа начал отдаляться, а торопливое топанье каблучков говорило, что сестра милосердия устремилась следом.
– Эй, – подал голос Благой, – Повязку с глаз снимите… не то и шокер вам не поможет… – ему внимала тишина. – Разнесу все к чертям собачьим! – сделал еще одну попытку, но только голосом, не шелохнулся – помнил про осторожность.
Минут через десять – не через пять, как обещал, вернулся Модест Генрихович и, судя по звукам, не один: шуршало и топало (Матвей призадумался) … не меньше пяти пар ног. Делегация целая…
– Ну-тес, посмотрим, – деловито оповестил доктор, привнося под нос Благолепову аромат лавра-вишневых капель. – Матвей Артёмович, я сейчас сниму повязку, но вы дадите слово, что откроете глаза только, когда я разрешу.
– Если Словом разбрасываться по таким мелочам, обесценится сама сущность этого понятия, – сухо ответил Благолепов. – Я не открою глаз без вашего разрешения. Этого будет довольно?
– Посмотрим… – в голосе доктора сквозило сомнение.
«Интересно, а что здесь было в прошлый раз?» – подумал Матвей уже как-то привычно – будто втянулся в происходящее и стал не статистом в пьесе абсурда, а её полноценным участником.
Давление на глаза прекратилось, и Матвей непроизвольно дернул веками, собираясь открыть их. Сдержался, ведь обещал…
– Хорошо, хорошо, – подбодрил доктор, – сейчас я сделаю вам инъекцию… Нет-нет, не в склеру – думаю, обойдемся в этот раз без них. Просто в мягкое место.