Привыкший к дикости! – Он уходил всегда —
От соплеменников, что строиться решали
В лесах, ему родных, – за сотни миль, туда,
Где менее домов и где привольней дали.
Цивилизации всегдашняя беда
В том, что вам чужды все, и вы всем чужды стали;
Но Бун, когда встречал кого-нибудь, то с ним
Как человек был добр, упорный нелюдим!
(Пер. Г. Шенгели)
Однако Купер писал не биографию Буна, а роман о Кожаном Чулке. Поэтому его не смущал хорошо известный в то время факт, что Бун переселился в Миссури в 1799 г., а Купер вывел его среди переселенцев 1804 г.: «Был в их числе один выдающийся человек, старый, решительный лесовик, некогда первым проникший в дебри второго из названных штатов <Кентукки>. Этот отважный и почтенный патриарх совершил теперь свое последнее переселение на противоположный берег реки, оставив ее между собою и толпой, которую притягивал к нему его же успех: потому что старое пристанище потеряло цену в его глазах, стесненное узаконенными формами человеческого общежития»[110].
В позднейшем авторском примечании Купер пишет, что этот кентуккийский патриарх «перебрался в новые владения, в трехстах милях на запад от Миссисипи, потому что его стала стеснять чрезмерная густота населения – десять человек на одну квадратную милю!»[111] Это описание бесстрашного пионера цивилизации Буна весьма сходно с характеристикой Кожаного Чулка (в предисловии к первому изданию «Прерии»), который «принужден был, благодаря возраставшему с беспримерной быстротой количеству населения, искать последнего убежища от людского общества в бесконечных и необитаемых равнинах Запада»[112].
В наше время принято читать «Пионеров» после трех сюжетно предшествующих им, но написанных позже частей пенталогии. Однако для понимания эволюции творчества Купера необходимо рассмотреть романы о Кожаном Чулке в том порядке, в каком они были написаны.
«Пионеры» возникли как первая попытка на материале истории нравов заброшенного в глухих лесах северной части штата Нью-Йорк городка Темплтона нарисовать правдивую картину американской жизни. В предисловии к первому изданию романа Купер вызывающе сообщал, что эту книгу он «написал с исключительной целью доставить удовольствие самому себе, так что не будет ничего удивительного, если она не понравится никому, кроме меня самого… Я советую всякому, кто откроет эту книгу в надежде найти в ней богов и богинь, привидения и волшебников и испытать сильные ощущения, возбуждаемые битвой или убийством, – я советую ему отложить ее в сторону, так как ни одна из ее страниц не представит для него интереса в этом роде»