Вместе с Кожаным Чулком в роман входит великая романтическая стихия американского Запада. Романтика и реалистические элементы органически сочетаются в «Пионерах».
Условия американского фронтира, описанные Купером в серии романов о Кожаном Чулке, вновь возникают на палубе мелвилловского «Пекода», в домике на Уолдене. Даже Марк Твен в «Приключениях Гекльберри Финна» отдал дань романтизму с его бегством от буржуазной цивилизации и буржуазного воспитания (оказавшегося Геку не по вкусу) на лоно природы. В наше время уход в природу от буржуазной цивилизации вновь возник на страницах книг Хемингуэя, Фолкнера, Стейнбека.
Среди американских писателей XX в. воздействие куперовской традиции особенно чувствуется в рассказах Фолкнера («Сойди, Моисей!», «Осень в Дельте», «Медведь»). Дикие места Северной Америки, где некогда охотились индейцы Купера, исчезают на глазах читателей Фолкнера. Цивилизация утверждается в последних оазисах американского фронтира. Эта тема в произведениях Фолкнера перекликается с куперовской критикой шествия буржуазного «прогресса», а его Исаак Маккаслин во многом напоминает Кожаного Чулка в старости.
Куперовские мотивы неприятия цивилизации и противопоставления ей «дикарской» моральной чистоты находим мы в ранних книгах Э. Хемингуэя, в романах и повестях Дж. Стейнбека[121]. И причина этого, конечно, не в книгах Купера, а в самой американской действительности с ее законами частной собственности. Литературное и историческое здесь неразрывно связаны между собой.
Поэтому едва ли справедливо утверждение П.В. Палиевского, считавшего, что художественные открытия Фолкнера произошли вне американской реалистической традиции, которая была «совершенно закрыта (по крайней мере на поверхности) шумными выступлениями разных авангардистских школ»[122].
Куперовская традиция имела серьезное значение не только для писателей Америки, в том числе и Фолкнера. Ее благотворное воздействие чувствуется и в других литературах. А.А. Фадеев писал об определяющем влиянии на него в молодости Купера: «Замысел “Последнего из Удэге” не мог бы возникнуть в столь молодые годы без “Последнего из могикан” Купера»[123].
Обращаясь к советским писателям с призывом развивать куперовские, романтические традиции в литературе, Всеволод Иванов писал: «Продолжайте прекрасные куперовские традиции, воспитывайте в читателях те свойства души, какие стремился воспитать своими произведениями Фенимор Купер, – мужество, находчивость, преданность долгу, смелость и предприимчивость в борьбе с опасностями»