Заскрежетал металл и лента поползла на бесконечные круги. Однообразные движения Дима воспринял проклятием, но со временем осмыслил в стиле Сладкова "Сию работу, да себе на пользу". Лицо сменялось гримасами от придурка до сидения на горшке при поносе. Бормотание в камень выглядели заклинаниями.
Сеанс прервался фразой: "Эй, чудило, поди сюда", – Буй внизу с ухмылкой.
Несостоявшийся заклинатель огляделся, не спешно спустился. Приблизившись к подзывале: "Чего надо?" – неожиданно получил кулаком в морду.
Димино тело отпрянуло, но устояло. Мотнув головой, словно собака шерстью от воды, успел отвести рукой направление второго удара и влепил сопернику в грудь ногой, запечатлев след арыпала. Тот согнувшись, попятился и злобно, из бокового кармана штанины, вытащил каменный тесак. Его взмахи достигли цели – жёлтая жидкость засочилась из Диминой руки.
Молчаливое побоище прервал истошный бас Хрута: "Вы чего, обезьяны, здесь устроили? По местам, упыри!"
По традиции никто не осмелился перечить – нападавший исчез, а Дима, держа рукой рану, побрёл к транспортёру, возбуждённо: "Боевик прямо какой-то. Ходи, оглядывайся".
Когда-то первый раз тому-сему наступит, – и новизна побольше удивляла, чем пугала.
День истекал под топот возвращающихся в жилой тевихор, территориально-административную единицу.
Дима по обыкновению распластался.
Сладков уставился: "Чего с рукой?" – и на пустующую куилеку Буя.
"Укус комара считается производственной травмой", – отнекался Дима, убирая с колена перебинтованную лоскутом руку.
"Буй злопамятный". – "Угу, – с прохладцей. – А что за шахтами находится?"
"Медицина, наука, заводы, штаб-квартира, наверно, – присоединился Пухов. – В рассудке не приходилось там бывать". – "Заводы-пароходы. А как добраться в те края?"
"Какие-то нехорошие вопросы пошли, – Сладков напрягся. – Ты чего задумал?" – "Просто интересно". – "Что с любопытной Варварой приключилось, не помнишь?" – "Эта… – размахивая руками, – которая чужие секреты?" – "Ага, вроде той". – "Похоже не тем инфу слила".
И перекличка ироничных фраз беседующей троицы прервалась отбоем.
От накопившихся впечатлений периодически появлялись сумбурные сновидения. Бывало, по-ребячьи бросает камни в хомидимов, они в погоню, а ноги ватные убегать. И тужась, из последних сил, ускориться: вот-вот схватят, – на минуту просыпался: "Тьфу, бред".